Жертва карантина

  Грудьмиле Неждановой нравился китайский женьСОН "Аритмия венского лексуса" в заунывном уйгурском исполнении Апокалипсиса Ипостаси в сопровождении местечковых джазовых инструментов, претерпевших обряд обрезания, от чего мой чубчик завивался мелким бесом.
  Это послужило поводом к нашему разрыву на месяц.
  Кстати, началась пандемия коронавируса, и на прощание я подарил ей маску, перчатки, полусапожки с отрывными подошвами и намордник её сероглазой лайке эскиМОСЬКЕ в ознаменование завершения внебрачной эпопеи.
  Но не тут-то было.
  Через неделю в ответ я получил по почте пощёчину до востребования и после, что вызвало у моей соседки по грудной клетке остросюжетный взрыв гомерического хохота по скайпу.
  Такой поворот событий не предвещал ничего хорошего.
  Я как в воду в проруби смотрел.
  После коротких переходов из рук в руки неизвестных мне приютильщиков её тела Нежданова нежданно-негадано вернулась и началось повторение пройденного по натянутому канату отношений.
  На какой-то момент мне показалось, что её смеющиеся уголки глаз играли в уголки с улыбчивыми уголками губ.
  Но я-то знал, что в глубине её глаз на упругой батутной сетчатке раскачиватся скрытая печаль.
  На третий день в дверь ко мне позвонила соседка по грудной клетке.
  Насмерть перепуганная Грудьмила спряталась  в шкаф, где и задохнулась от короновируса, не успев снять туфли на высоком каблуке.