Ухажёр

Калека без ног, в коляске живущий,
словно сорняк на грядке бегущей,
гроза пешеходов и улиц проклятье,
бремя тела несущий, как рваное платье,
колесо быстро крутит, так пробуют лиру,
бравурную песнь чтобы выкрикнуть миру,
и вдоль края бугристого сточной канавы,
с облаков отражением вместе белявым,
прямиком спешит, катится к девке с подворья,
с природой, собой и прохожими вздоря.
Задыхаясь, сопя, тянет жадные руки
к её белым зубам в страстной, горестной муке.
Говорит: «Я люблю всю тебя вместе с платьем,
хоть в грязи оно, что не мешает объятьям.
И дыханьем твоим я как-будто недужен,
никого нет вокруг, кто мне был бы так нужен.
Знаю, страсть моя, словно родившая сука,
а приплод - лишь стенанье и горькая мука.
Весь триумф мой, что вечно стою на коленях
пред красою твоей и не ведаю лени.
Так ласкай полюбившего деву урода,
домогаться тебя заставляет природа.
Бесстыдно нагая, вглядись в мои очи,
в бездомность мою, в мои нищие ночи.»

                Она его гонит,
                а он ей долдонит:
«Кто-то каждого любит, так заведено в мире,
даже в кресле обрубка, что виснет, как гиря,
с его пылкой жаждой, как после пожара,
бормотаньем бессмысленным жертвы угара.
Найди чары в уродстве. Снизойди ко мне смело,
ласкам карла послушна, как мёртвое тело!
Буду неотразим я и сделаюсь нужным
и сумею я туловом этим недужным
тебе ласки дарить слаще горного мёда,
что ещё и во сне не дарила природа.»

                Она его гонит.
                а он ей долдонит:
«Пусть бы полчеловека тебе послужили
дорогой тебе раной, горбом верным, или
пустота, что отсутствие ног заменяет,
собою любовь никогда не обманет?
Забирай меня, смерть! Если б только дорогу
мог пятой я попрать, своей жизни в подмогу,
и увидеть свой след, свой в земле отпечаток.
В бесконечность пора. Ждёт она мой остаток.
Поглотит спокойно и без отвращенья.
Там ждут те, кого полюблю без мученья,
с головы кто до ног, что давно я утратил,
будут ласки дарить, словно малой дитяти.
Вдаль бежит пусть коляска, где кто-то полюбит,
зверь или червь меня там приголубит.»

                Она его гонит,
                а он в небо стонет.
Она своей прелестью боль причиняет,
а он и не смотрит и вдаль уезжает,
куда непонятно, но словно недужа,
под нос бормоча, и смешно, неуклюже,
в приключений любовных край жаркий, беспечный,
в непокой для бродяг отправляется вечный.