Я в годах шестидесятых
Нас покинувшего века,
От врагов уйдя проклятых,
Жил в Чечне в сени Казбека.
С неба туч созревших гроздья
Ледяным клинком срубая,
Он берёг меня как гостя,
От неправды защищая.
Но имел я там однако,
Кроме мудрого Казбека,
Одного ещё кунака –
Не гору, а человека.
То был юноша-чеченец,
И в том времени проклятом
Я, невольный отщепенец
Средь «своих», ему был братом.
Дети вольные природы,
Духом барсы, а не овцы,
Силой внутренней свободы
Стали мне по сердцу горцы.
Их завидуя свободе,
Заменяющей коварство,
Думал я: «Свободней, вроде,
Быть им, если б государство
Создали они когда-то,
С князем в царственном величье!..»
Я спросил об этом брата,
Он же мне ответил притчей:
«В прикавказские долины
Раз пришёл народ незваный,
И бежали осетины
В горы (звали их аланы).
Многочисленный, жестокий
Враг держал народы в страхе,
И тогда на круг широкий
Собрались мужи-вайнахи.
А вокруг столпились скалы,
Словно каменные люди.
И спросили аксакалы:
– Что, мужчины, делать будем?
Чтобы были мы едины,
Поклянясь чалмой Казбека,
Свято чтя его седины,
Изберём себе мы бека,
Князя, кто, повелевая
Нами, отразив невзгоду,
Независимость спасая,
Взял бы с нас ясак – свободу?
Иль, мужчины, вам угодно
Жить без князя? Кто нам скажет:
Лучше ль лично быть свободным,
Но страшась угрозы вражьей? –
И пошёл по кругу ропот:
Все судили да рядили –
Кто-то тише, громче кто-то –
Верных слов не находили.
И тогда какой-то горец
Вышел в середину круга,
В споре явный миротворец,
Тот, кто в споре ищет друга.
Был в чудесной он черкеске,
Из заморской сшитой ткани,
С газырями в дивном блеске,
Но… без пояса на стане…
Вместо пояса верёвка
(Словно крик последний моды!),
Нет, не в стан, – казалось, – ловко
В шею врезалась свободы.
И тогда из середины
Хитровато, но не дерзко,
Горец всех спросил: «Мужчины,
Люба ль вам моя черкеска?»
Тут уж с места все привстали,
Одобрительно кивая,
Стали цокать языками,
Восхищенье выражая.
Но затихли комплименты,
Совершили остановку
Языков аплодисменты:
Разглядели все верёвку!
Шум, смущение в народе,
Словно Терек мчится в плеске…
Горец молвил: «Как, подходит
Эта вещь к моей черкеске?»
– Нет! – тут все сказали с ходу,
И ответил горец только:
«Так и нашему народу
Не подходит князь нисколько!»
И приветствовало стоя
Те слова собранье, к счастью, –
Человеческая воля
Несовместна с чьей-то властью!
28-29 марта 2020 г.
(21:32-0:40).
Москва.
Чеченская черкеска
© Copyright: Константин Фёдорович Ковалёв, 2020
Свидетельство о публикации №120032900512
Свидетельство о публикации №120032900512
Рецензии
Здравствуйте,Константин Федорович!С большим теплом и сердечностью написана Вами баллада(скорее всего так)о чеченской черкеске! Долгое время Вы хранили рассказ Вашего друга-брата-чеченца,и вот,видите,появилось произведение,читая которое, невольно вспоминаются ссыльные поэты,находившие приют в свое время под сенью гор Кавказа.И даже язык,само повествование,стиль и построение Вашей речи-,все напоминает то,мятежное время свободолюбивых:Пушкина,Лермонтова...
А притча,вложенная в уста Вашего героя заключает в себе высокую морально-нравственную ценность.
Новых творческих озарений Вам,Константин Федорович!
С уважением,Роза Дахаева.
Роза Дахаева 01.04.2020 16:33 • Заявить о нарушении
А притча,вложенная в уста Вашего героя заключает в себе высокую морально-нравственную ценность.
Новых творческих озарений Вам,Константин Федорович!
С уважением,Роза Дахаева.
Роза Дахаева 01.04.2020 16:33 • Заявить о нарушении
Уважаемая Роза Мовтаевна, здравствуйте!
Я счастлив, узнав из Вашей рецензии, что моя баллада Вам понравилась! Я, кстати, как и чеченцы, чту Пушкина, но всё же особенно обожаю Лермонтова. Я, приехав в Грозный в 1965 году, думал, что чеченцы в обиде на Лермонтова за то, что он воевал против них, но они мне сказали, что это не так, ибо он МУЖЧИНА и не мог отказаться идти воевать по приказу, иначе бы подумали, что он трус и просто боится воевать. Кстати, в сражении на реке Валерик его начальники, в отличие от жестокого царя, берегли его и не пустили поэта сражаться врукопашную в покрасневших от крови водах реки, а приказали ему поддерживать связь через посыльных со штабом. Так что он никого, слава Всевышнему, не убил. А когда битва закончилась, чеченцы ушли в горы, а русские остались на месте, понеся жестокие потери, Лермонтов, как он изобразил это в стихотворении "Валерик", сидел после боя и потрясающе гуманно рассуждал о бессмысленности завоевания чужих земель в то время, как под небом места много, земли хватает всем, зачем же человек убивает человека? Таких слов у Пушкина не встретить:
"...Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал".
А у нас в СССР только после страшной войны 1941-45 гг. и смерти тирана Сталина власти и народ заговорили о необходимости жить в мире со всеми народами!
Лермонтов в отличие от великого Пушкина, ещё и пророк.
И ещё я помню случай в общежитии при Грозненском пединституте, когда я там только поселился. Мой новый товарищ по комнате Умар Муталимов, чеченец, но по матери кумык из Хасавюрта взял у меня книжку Лермонтова и стал читать стихотворение "Казачья колыбельная". А там есть такие строки:
"Злой чечен ползёт на берег,
Точит свой кинжал".
Мне как-то стало неудобно за Лермонтова, но Умар сказал: "Костя, надо внимательно читать! Ведь это НЕ слова самого автора, а терской казачки, обращённые к младенцу, которого она уговаривает заснуть! Поэтому они так по-сказочному несерьёзно выглядят: чечен скрытно ползёт на берег и точит свой кинжал!.. Как будто у него другого времени не было на то, чтобы наточить кинжал, и он издаёт звуки заточки, выдавая своё присутствие! Лермонтов как художник просто изображает жизнь такой, какой она ЕСТЬ!"
И ещё я помню, что чеченцы берегли памятник-бюст Лермонтова в парке у Сунжи (на другом берегу которой была гостиница "Чайка"), а памятник жестокому колонизатору генералу Ермолову дважды при мне взрывали, несмотря на то, что его охраняли агенты КГБ!
Кстати, 23 июня 2012 г. я написал и опубликовал на стихи.ру стихотворение "Лермонтов командовал отрядом" ( http://www.stihi.ru/2012/06/23/8423 ) о том, о чём я прочитал в интернете, а именно: Лермонтов во главе отряда кубанских казаков был послан сражаться с чеченцами. При этом он был в той красной рубахе, в которой потом его убил Мартынов (я не верю, что это была дуэль, а прямое убийство без секундантов с его стороны: пуля "удивительным образом" вошла под нижнее ребро, а вышла из под верхнего ребра на спине!). Эта красная рубаха была хорошо видна чеченцам, но они не стреляли в Лермонтова, так как узнали через его кунака, что этот маленький офицер - Поэт! А Поэт у чеченцев - человек от Аллаха, и убивать его грех! Вот и меня с моими скромными стихами чеченцы, товарищи по комнате, сразу зауважали, как только я стал читать им свои стихи. А русских ребят в другой комнате они не интересовали - успели усвоить "западные ценности" и грубые развлечения. Кстати, очень огорчён был гибелью Лермонтова пленный имам Шамиль, поселённый в Калуге, которому в дословном переводе очень понравилось стихотворение поэта "Выхожу один я на дорогу...".
Ой, опять я вышел один на дорогу размышлений и много здесь наговорил! Простите!
Желаю Вам и Вашим родным и близким благополучия и здоровья!
С благодарностью,
Константин.
С уважением
Константин Фёдорович Ковалёв 01.04.2020 18:14 Заявить о нарушении
Я счастлив, узнав из Вашей рецензии, что моя баллада Вам понравилась! Я, кстати, как и чеченцы, чту Пушкина, но всё же особенно обожаю Лермонтова. Я, приехав в Грозный в 1965 году, думал, что чеченцы в обиде на Лермонтова за то, что он воевал против них, но они мне сказали, что это не так, ибо он МУЖЧИНА и не мог отказаться идти воевать по приказу, иначе бы подумали, что он трус и просто боится воевать. Кстати, в сражении на реке Валерик его начальники, в отличие от жестокого царя, берегли его и не пустили поэта сражаться врукопашную в покрасневших от крови водах реки, а приказали ему поддерживать связь через посыльных со штабом. Так что он никого, слава Всевышнему, не убил. А когда битва закончилась, чеченцы ушли в горы, а русские остались на месте, понеся жестокие потери, Лермонтов, как он изобразил это в стихотворении "Валерик", сидел после боя и потрясающе гуманно рассуждал о бессмысленности завоевания чужих земель в то время, как под небом места много, земли хватает всем, зачем же человек убивает человека? Таких слов у Пушкина не встретить:
"...Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал".
А у нас в СССР только после страшной войны 1941-45 гг. и смерти тирана Сталина власти и народ заговорили о необходимости жить в мире со всеми народами!
Лермонтов в отличие от великого Пушкина, ещё и пророк.
И ещё я помню случай в общежитии при Грозненском пединституте, когда я там только поселился. Мой новый товарищ по комнате Умар Муталимов, чеченец, но по матери кумык из Хасавюрта взял у меня книжку Лермонтова и стал читать стихотворение "Казачья колыбельная". А там есть такие строки:
"Злой чечен ползёт на берег,
Точит свой кинжал".
Мне как-то стало неудобно за Лермонтова, но Умар сказал: "Костя, надо внимательно читать! Ведь это НЕ слова самого автора, а терской казачки, обращённые к младенцу, которого она уговаривает заснуть! Поэтому они так по-сказочному несерьёзно выглядят: чечен скрытно ползёт на берег и точит свой кинжал!.. Как будто у него другого времени не было на то, чтобы наточить кинжал, и он издаёт звуки заточки, выдавая своё присутствие! Лермонтов как художник просто изображает жизнь такой, какой она ЕСТЬ!"
И ещё я помню, что чеченцы берегли памятник-бюст Лермонтова в парке у Сунжи (на другом берегу которой была гостиница "Чайка"), а памятник жестокому колонизатору генералу Ермолову дважды при мне взрывали, несмотря на то, что его охраняли агенты КГБ!
Кстати, 23 июня 2012 г. я написал и опубликовал на стихи.ру стихотворение "Лермонтов командовал отрядом" ( http://www.stihi.ru/2012/06/23/8423 ) о том, о чём я прочитал в интернете, а именно: Лермонтов во главе отряда кубанских казаков был послан сражаться с чеченцами. При этом он был в той красной рубахе, в которой потом его убил Мартынов (я не верю, что это была дуэль, а прямое убийство без секундантов с его стороны: пуля "удивительным образом" вошла под нижнее ребро, а вышла из под верхнего ребра на спине!). Эта красная рубаха была хорошо видна чеченцам, но они не стреляли в Лермонтова, так как узнали через его кунака, что этот маленький офицер - Поэт! А Поэт у чеченцев - человек от Аллаха, и убивать его грех! Вот и меня с моими скромными стихами чеченцы, товарищи по комнате, сразу зауважали, как только я стал читать им свои стихи. А русских ребят в другой комнате они не интересовали - успели усвоить "западные ценности" и грубые развлечения. Кстати, очень огорчён был гибелью Лермонтова пленный имам Шамиль, поселённый в Калуге, которому в дословном переводе очень понравилось стихотворение поэта "Выхожу один я на дорогу...".
Ой, опять я вышел один на дорогу размышлений и много здесь наговорил! Простите!
Желаю Вам и Вашим родным и близким благополучия и здоровья!
С благодарностью,
Константин.
С уважением
Константин Фёдорович Ковалёв 01.04.2020 18:14 Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.