Манька-Величия

                (Всем Маням Величия мужеского и женского рода посвящается…)


Жила-была Маня-Величия,
Она была такой величавой, величественной,
что при жизни организовала
собственной персоне памятник,
и даже стену славы имени себя любимой,
чему была несказанно рада.

Маня «страдала» манией Величия,
комплексом маленького Наполеончика,
манящего своей невероятной
значимостью и значительностью.

Но «Центр-Эго» Наполеона надо было
постоянно кормить и кормить с руки,
иначе Маня могла превратиться
из Птицы большого полёта
в маленькую птичку-невеличку,
а это было совершенно недопустимо.

«Манин центр» был прожорлив,
поэтому она всё время была
в перманентном состоянии голода.

Для утоления чувства жажды и голода
Мане необходимы были рукоплескания, обожание,
поклонения, как божку, –  идолопоклонство,

поэтому у Мани на службе состояла Свита Величия,
она всюду следовала за ней
и потакала всем её желаниям и прихотям.

Служба Величия неукоснительно следовала
инструкциям Мании Величия:
виляла хвостиком, поджимала лапки
и ходила на полусогнутых пред ней,
любезничала, лебезила,
с предыханием расшаркивалась.

Да: раболепство, пресмыкание,
угодливость, услужливость,
лесть, заискивание и плебейство
Маней особо приветствовались: «Wow!», –
её пульс зашкаливал, адреналин выпрыгивал,
эндорфин, гормон счастья выплёскивался!

Но и этого Мане было недостаточно,
ей необходимо было постоянно
кого-то подгрызать, грызть,
пожирать, поедать,
угнетать, подавлять, уничтожать,
дабы самоутвердиться, укрепиться,
вырасти в собственных глазах и глазах окружающих.

Для этого ей были необходимы постоянные вливания
свежей «крови», новой «кровушки»,
ибо Величие (ух!): взращивалось, выращивалось
только на фоне кого-то и за счёт кого-то.

Высокомерная, надменная Маня Великая могла существовать,
точнее, паразитировать исключительно на теле жертвы Величия.

Но где найти реципиента для ненасытного Донора?

На этот случай у Мани были припасены «в кармане»
так называемые «зарядные устройства» для подзарядки, –
то были свежие «Козероги отпущения»:
мальчики для битья и девочки на побегушках

(правда, и про старых Кормильцев
Маня никогда не забывала, –
им всегда оказывались особые «почести»
и порция достаточного внимания: «Фр-р-р !», –
что для Свиты Величия означало: «Фас-с!»).

Маня Великая с наслаждением «подтролливала» своих жертв,
оказывая навязчиво-назайливое психологическое давление:
«Подай-принеси! Выйди вон! Брысь! Кыш! Фу! Фи!».
Свита поддакивала: «Фу! Фи! Фыр!».

Пузырь Величия разрастался в большой шар,
самооценка взлетала стремительно вверх, по экспоненте –
с геометрической прогрессией, перехватывая дыхание: «А-а-ах!».

Одна проблема:
в какой-то момент предел терпения у Терпил
и у Свиты Величия заканчивался
и они «бегом убегали» от Мани Великой,
только их и видели, – пятки сверкали: «Ой! Ай! Ой!».

В итоге: самодовольная,
но вечно всем недовольная,
Манька Величия осталась с носом,
– ни с чем и ни с кем.

«Сдулся» без подпитки Дутыш
и куда только спесь подевалась?
Но одно успокаивало:
никто не видел его сдутым (только надутым).

Несмотря на это Маня была глубоко уверена,
что не всё потеряно
и побрела незнамо куда, но знамо зачем.

Она шла-шла и вдруг увидела на дороге Дурака.

–  Наконец-то! Счастье-то какое привалило! Живым духом запахло!
Как звать-величать тебя, мил человек? –  ласково «промурлыкала» Зазноба.

–  Иванушка-дурачок, –  ответил простачок.

–  Вот так находка! Ты-то как раз мне и нужен!–
обрадовалась Охотница и охотно взялась за Иваню,
прижавшись к его тщедушному маленькому тельцу.

Но сначала, конечно, она приласкала его, пригладила:
«Мол, Ваня-Дураня, да то, да сё.
Мур-мур, лямур» и всё такое…

Ваня и растаял.
И тут же сразу «на бегу, на скаку и на ходу».
позвал её под венец. Та немедля согласилась.

После этого Маня ещё больше заважничала:
теперь она стала самой что ни наесть
настоящей-пренастоящей, официально-признанной,
мужней-замужней девицей-красавицей!

Девица вновь в себя поверила
и …взялась за старое
(и, что важно: теперь у неё был – пусть один,
но постоянный и надёжный источник питания,
да к тому же – под носом и под рукой и на глазах,
и теперь не было никакой необходимости
тратить время на поиски «духовной Пищи»).

Сначала Маня взялась по обыкновению
«покусывать», «подгрызывать» супружника,
затем откровенно стала его
«поедом поедать» и «живьём пожирать».

Села ему на шею, ножки свесила
и ну, метлой погонять, приговаривая:
«Дурачина ты, простофиля!
Никчёмный, никудышный, никому ненужный!
Всякий разный, – несуразный!...».

Ваня слушал-слушал,
терпел-терпел (долго терпел),
а затем не выдержал и отзеркалил:
«Сама такая!!!».

– Как? «Ты пошто боярыню обидел?!» –
взбеленилась, взбесилась Фур-Фурия: «фур-фур»!

А Ваня бежит себе да похохатывает.

– Ты мне кто? Жена?
– Ну, жена.
– Ну, вот – посуди сама:
ты теперича не то, что давича,
а стало быть, ты не Маня-Величия, а Маня-Дураня!!!

– Как так?! – пружиной взвинтилась злючка-Сердючка.
– Да так!!! – хе-хе-хе, – «прохехекал» Ваня и уточнил.

– Ты ж – моя?
– Ну – твоя.
– Ты  мне – жена?
– Ну, жена.
– Ну, так вот:
ты теперича – Маня-Дураня!

Так что сядь на «опу» ровно, Манюня,
успокойся, угомонись, не пыли, не дури, «не трепыхайся»,
пока люди добрые раньше времени не узнали, не прознали:
кто ты да что ты на самом деле.

«Мужнины» слова подействовали на Маню отрезвляюще
как ушат холодной воды, –
утихомирили, с небес на землю спустили.

Она вдруг явственно представила страшную картину,
как её жертвы превратятся в Охотников,
охотящихся за ней – за Жертвой, загонят в угол
и толпой жаждущей мщения-отмещения:
нападут, завалят, – мало не покажется, –
живьём съедят: «Р-р-р! Жёв-жёв! Чвак-чвак. Чав-чав…».

Маня резко притихла, хвост прижала,
притаилась, никуда не высовывалась
и напрочь забыла про свои барские замашки,
оставив привычку поползновения на личную территорию
своих «Подзарядок», опасаясь,
что те ответят тем же, – взаимностью.

– Эх, дурында ты мой, дурында! Давно бы так! –
обнял Ваня Маню, а про себя подумал:
ну, наконец-таки укротил свою неукротимую половинку.

С того самого времени Маня-Дураня и Ваня-Дурак
стали дружно жить-поживать да добра наживать,

а жители небольшого городка,
в котором жила, проживала Маня Величия,
наконец-то, впервые за долгое время,
смогли спокойно заснуть,
больше не тревожась за себя
и за то, что кто-то посягнёт
на их личное пространство...

                23.03.20.