Николай Захаров Как в тумане мне снятся луга...

Как в тумане мне снятся луга,
Табуны лошадей, топот, ржание,
Гладь озёр, а за ними стога…
Дым костра и речное дыхание.

Да, дыханье. Дышала река
То теплом, то прохладой ночною,
Отражались в воде облака,
Лес стоял за рекою стеною.

А по глади речной в ботинке
По утрам, когда густ туман,
Удилишко зажав в руке,
Плыл рыбак – сам себе капитан.

Щёлкал кнут, и кричал пастух,
Овцы блеяли, крякали утки,
И горланил, бывало, петух,
Приближая рассвета минутки.

Обходя по оврагам ухабы,
Шли гуськом с молоком мал и стар
Копанские, покровские бабы
Поспешали с утра на базар.

Плыл певучий гудок над рекою,
Шли на пристань гостей встречать,
С Пугачёвой мальчишки гурьбою –
И попробуй ты их догнать.

Перестук топоров, бывало,
От Покровского до Кузьмы…
Ремесло, видно, то пропало,
И пропали на Волге плоты.

А, бывало, до самой Ильинки
На плотах рыбаки, костры…
Гидрострой справил им поминки,
И гораздо бедней стали мы.

Да, стремительный этот прогресс
Завертел и закружил, как вихрь.
Заменил ботник я на «Прогресс»,
Приобрёл мотор себе я «Вихрь».

Поломали все монастыри,
Лапти заменили на кроссовки.
Был застой, но, что ни говори,
Мафия плела из нас верёвки…

Были лапти, была и картошка,
Только жаль мне минувших дней.
Обленились мы все немножко,
Но не стали честней и скромней.

Потому-то и снятся луга,
Табуны лошадей, топот, ржание,
Гладь озёр, а за ними стога…
И звёзды путеводной сияние. 

Ноябрь 1990 г.