Небылица о хлебном человеке

(90-е годы)

Гуляли как-то мы с зарплаты
в районе Нового Арбата.
Я заблудился и попал
с какой-то нежитью на бал.
Ну, ладно!

Не помню точно, кто там был.
Один-то просто крокодил.
Другой, похоже, домовой,
но  по одёжке – фирмовой,
и с лапой.

О третьем только вот и помню –
вонял, как будто с месяц помер.
Был этот – борода, как веник,
и с ним две – три смазливых ведьмы,
хоть на кол.

Гляжу налево – там хрусталь,
гляжу направо – Ринго Стар,
ну, думаю, спасенья нет –
сплошная замша и вельвет.
Однако,

всё  тихо-мирно обошлось,
я с ними прыгал, как пришлось,
часы расплющил о башмак,
в стоячей позе пил коньяк –
французский!

Потом меня в углу кикимора прижала,
уж так дрожала, уж так визжала,
но, слава богу, тут случился крокодил –
ну, удружил, освободил,
по-русски.

Тут, вроде, снова свет зажгли,
икру куда-то унесли,
но снова волокут за стол,
и все галдят – Пришёл! Пришёл!
- Да кто же?

Вдруг стало ясно в голове,
и вижу – хлебный человек,
а тут в сознаньи – тёмный пласт,
его  сажают средь стола
те рожи.

А он ни капельки не пьяный,
такой поджаристый, румяный,
весь пышет запахом нагретым,
и улыбается при этом,
так славно.

А эти все кругом смеются,
и все за ножики берутся,
и начинают резать вдруг –
кто пальцы ног, кто пальцы рук.
Забавно!

И мне мертвяк подсунул нож,
а я как все – чиниться что ж? –
втыкаю ножик под сосок,
на закусь вырезал кусок
и жру.

А те, гляжу, не болтуны –
кто от бедра, кто от спины
кромсают за ломтём ломоть
пшеничную живую плоть…
Ну, жуть!

А Хлебный в теле уменьшался,
но вовсе не сопротивлялся,
и улыбался не по злобе,
и вроде, сам хотел он, чтобы…
Ну, это…

А я налево глянул – пасть,
направо  гляну – тоже пасть,
гляжу напротив – тоже пасть,
ну, думаю совсем пропасть
и мне тут!

А в каждой пасти – хлеба ком,
сплошное чавканье кругом,
и даже хрюканье потом,
а я под кресло – и ползком,
еле выбрался.

Ну, выбегаю на Арбат,
в глазах – сплошные пасти в ряд,
моргает посреди стола
под корочкою голова…
Ору: спасите!

Ну, тут прохожий, старшина,
я в ноги им – Моя вина,
ведь так хужей, чем допьяна!...
Уж еле-еле спас меня
медвытрезвитель.