Сказка без названия. Часть четвёртая

Вот такие вот дела!
Змей Горыныч – это, скажем
так, не уж и не пчела,
не обломок от весла
и не фунт изюму даже.

      1-я голова Змея Горыныча
«Хоть и смраден мне ваш дых,
чую – пахнет русским духом.
Я чуть завтрак не продрых
и как раз нам на троих,
чтоб не ссориться друг с другом».

      2-я голова
«У меня, как будто печь,
пышет в пасти жарким жаром.
Сколько можно жар беречь?
Их немедля нужно сжечь,
а еды не надо даром».

      3-я голова
«Вам бы только жечь да жрать,
вы мне обе надоели.
Перед вами друг иль тать?
Надо прежде разузнать,
что да как на самом деле.

Вы сожгли в последний раз,
а до этого сожрали,
так что мой черёд сейчас –
подходи, не бойся нас,
поболтаем, трали-вали».

      Иван (подходя)
«Что напраслину нести.
Я гляжу, у вас на диво
демократия в чести.
Время близится к шести.
Может, мне сгонять за пивом?»

      3-я голова
«Так о пиве разве речь?
Баловство, чуть крепче кваса».

      2-я голова
«Его точно надо сжечь».

      1-я голова
«Я сглотнуть готова меч,
жрать охота, нету спаса».

      Иван
«Поумерьте дух и дых,
у меня с собой фуфырик.
Мы ребята из простых,
нам как раз на-четверых
и сальца кило четыре».

      3-я голова
«Это дело, наливай,
по одной, потом по третьей.
      (шёпотом Ивану)
Этим лей по самый край
и закуски не давай.
      (вслух)
Что там деется на свете?»

      Иван (после первой)
«Говорит честной народ:
в мире есть такие чуды –
белка за морем живёт
да орешки всё грызёт,
а в орешках – изумруды».

      2-я голова
«Сжечь вруна, чтоб день не зря».

      Иван (после второй)
«А ещё живут за морем
в чешуе, как жар горя,
тридцать три богатыря
вместе с дядькой Черномором».

      1-я голова
«Всё же лучше его съесть
за враньё».

      3-я голова (шёпотом Ивану)
            «Им  лей почаще».

      Иван (после третьей)
«Говорят, царевна есть,
что не можно глаз отвесть,
со звездой, во лбу горящей».
      (две головы засыпают)

      3-я голова
«Вот и славно – эти две
дохлых утки для ягдташа.
Им бы только о жратве
или сжечь кого в траве –
в голове не ум, а каша.

Насмешил меня, Иван.
Всё никак не перестану
хохотать – удался план,
заливай в бутыль стакан
и зови свою Весняну.
      (подходит Весняна)

Ай да девка – не чета
нашим ведьмам, в пекло можно
за такую – и проста,
и улыбчивы уста,
а глаза глядят тревожно».

      Весняна
«Как же мне не горевать
и не быть душой в смятеньи,
коль меня везут, как кладь,
то ль наложницей в кровать,
то ли просто на съеденье.

А Ивана я люблю
и за эти дни к Ивану
привязалась и молю
нам помочь, не то в петлю –
без него я жить не стану».

      Иван
«Я, Горыныч, сирота,
ни отца не знал, ни мамки.
Одолела маета,
лишь одна Весняна та,
кто мне душу вводит в рамки.

Друг Горыныч, выручай,
тут на дубе смерть Кощея.
Ты же, чай, не вертухай
и не пёс цепной ты, чай,
не подельник у злодея».

      3-я голова
«Ты себя не беспокой –
хоть Кощун – серьёзный мальчик,
он по части колдовской
удалец, а по мужской
он пока что мальчик-с-пальчик.

Для него царёва дочь
больше так нужна – для вида.
Кто до женщин не охоч,
не способен это смочь,
но ему потребна свита.

Мы с тобой накоротке
и скажу, пока нас трое –
смерть его не в сундуке,
не в сопливом индюке,
не в яйце – яйцо пустое.

Но в яйце, малым-мала,
чем он золотом богаче,
созревает смерть-игла,
колдовская сила зла,
и дозреет, не иначе.

Я бы вам помог и сам,
но война с растущей тварью
мне, увы, не по зубам –
мать твоя – помощник вам,
заколдованная Марья».

      Иван
«Это что за поворот?
Ты не шторм, а я не шлюпка.
Кто же мать моя?»

      3-я голова
                «Да вот,
та, что слева к уху льнёт,
на плече твоём голубка».