Вступительная статья к книге Евразийка

http://www.stihi.ru/2020/03/26/5386

КНИГА-ПЕРЕКРЕСТОК

Возможно, Марине Шамсутдиновой, выпускнице Литературного института имени Горького, представляется, что она проявляет себя в поэзии наиболее полнозвучно там, где речь в ее стихах идет о стихии, о героике. Она училась в мастерской Станислава Куняева, поэта «правого крыла». Поэтому неудивительно, что лирику Марины часто посещают гражданские мотивы. Однако наибольший интерес для нас представляют те ее стихотворения, где она постигает в резкости своего видения эпическую по звучанию и тону картину, как например происходит, когда она пишет стихотворение «Сибирь», где прочувствованность соседствует с выстраданной, трагической нотой осознания громады Сибири, ее необъятной природы, хранящей народные истоки… Или ей очень органичны образы русской, славянской эпической сказочности, исключительно удачно в этом ключе стихотворение «Богатырша Марья Моревна». Автору не хватает в нынешней жизни той древней непосредственности, былого размаха, что сохранился в образах былинной сказочности… В других случаях поэта поднимает чувство справедливости и оно иной раз приводит к некоторой одномерности, ибо где и когда, в какой жизни на Земле справедливость всегда торжествовала?.. Но исток благороден. Очень хорош у нее и верлибр, посвященный мертвым поэтам, приходящим к живым в стихотворении «В кого превращаются умершие поэты?..»

Марина становится сильнее там, где пишет о насущном, о том, что действительно ею пережито в реальности. Таково ее стихотворение «Мой Казантип». Марина живет близ крымского мыса Казантип, у Азовского моря, дачный ее домик стоит на высоком холме, куда – долгий пеший ход. Это там «…мой дачный островок, где океан сосновый / со степью пополам ночами говорит…». Любовью к этому земному месту дышат строки – «…Азовская волна прозрачно-бирюзова, / Сшивает горизонт в единую строку…». Тут есть плавная поэтичность. Но есть и своевольность, когда она пишет – «Швартую утлый чёлн в космический причал», -- заметьте, не к причалу, а в причал, возможно стукаясь о него носом челна, как древняя богатырша Моревна…

Марину Шамсутдинову, как в свое время Марину Цветаеву, не устраивает любое подчинение стиха теории, она женщина темпераментная и не строит свою поэзию, а свободно пишет ее. Об этом конкретно ее «Сонет про сонетиста». Творчеству Марины не чужды и философские мотивы. В это связи нужно назвать ее «Одиночество», где планета Земля предстает «голубой тарелочкой», которой играет Бог, а другой, черничной по цвету, играет Дьявол… А дальше, одиночество, в котором никто ни с кем не играет. Это как в ранней книге Анастасии Цветаевой «Королевские размышления», где говорилось о том, что нас «бросили и забыли». У М.Шамсутдиновой есть и цветаевский цикл, и стихотворение «Марина вторая», где читается намек на душевную схожесть с Мариной первой, с Цветаевой… Сколько уже поколений поэтов соотносят себя со словом и ликом Марины Цветаевой…
М.Шамсутдинова назвала свою новую книгу «Евразийка», имея в виду собственную кровную принадлежность и к Европе и к Азии. Возможно, что ею написана своеобразная книга-перекресток, которую ждет причудливая судьба…


Станислав Айдинян,
заместитель председателя Южнорусского союза писателей, член ученого совета Литературно-художественного музея М. и А. Цветаевых, действительный член Европейской академии естественных наук, действительный член Международной академии современных искусств.