Софья Потоцкая. гл. 12

12

Но пара, ускользнув от гнева,
Возможно, был он показной,
Потоцкий вместе с чудной девой
Решили жить в стране другой.

Торговый вольный град немецкий
Дарил любовникам приют,
Им Гамбург стал довольно светский,
В надежде в нём создать уют.

Найти спокойствия в нём духа
И счастья крепнущей любви,
Друзей, речей, приятных слуху,
В противовес людской брани;.

Таким приютом стал шикарный,
Где много залов, особняк,
Где в нём с хозяйкой лучезарной,
Хотел зажечь знакомств маяк.

Решили балом новоселье
Для местных, знатных всех элит,
Открыть эпоху в нём веселья,
Коль в Польшу путь ему закрыт.

Хозяйка обходила залы,
Порядок проверяя в нём,
Свежи ли розы, света ль мало,
Достойно провести приём.

Фарфором, хрусталём светились
Столы, накрытые едой,
Лакеи на местах теснились,
Готовых обслужить весь рой.

Оркестр целый музыкантов,
Смычками трогали настрой,
В нём музыкальный цвет талантов,
Готовых ринуться, как в бой.

Надежд на этот бал так много,
Потоцкого должны признать,
Как короля, совсем другого,
Кто Польшей будет управлять.

И бал замыслен был прелестный,
Но не версальский, поскромней,
Душе и сердцу, всё же, лестный,
Надежды все теплились в ней.

То были робкие все мысли,
Как королевы на балах,
Её те мысли вечно грызли,
Хотя витала в облаках.

Хотелось стать ей королевой,
Не только бала, даже – трон,
Она не прочь быть даже смелой,
Занять его, но не как сон.

Она согласна на Варшаву,
России младшей быть сестрой,
Судьбу считая за отраву,
Зачем тогда вступала в бой.

На бал никто к ним не явился,
Катились слёзы по щекам,
Хозяин сам не удивился,
Он дань отдал всем игрокам.

Добыл предателя он славу,
От них отринулся весь свет,
Попал он под презренья лаву,
Друзей и общества весь свет.

Немолодой и некрасивый,
Серьёзный, мрачный вечно вид,
Потоцкий – больше молчаливый,
Тем массу нанося обид.

С пристрастием к занятьям книжным,
К писанию бумаг и книг,
Ко всем занятьям неподвижным,
Давно Потоцкий в это вник.

Он, кстати, числился, как автор
И книг, и множества статей,
И этот сверхдосадный фактор,
Её толкал быть часто злей.

Он склонен был к уединенью,
Она же – ждала остроты,
К балам, концертам и веселью,
Природой данной красоты.

Он начал утешать подругу,
Надежду воскресить в ней вновь,
Он делает её супругой,
Они свою смешают кровь.

Он подал руку юной даме,
Пойти в их танцевальный зал,
Оркестр подыграл всей драме,
Вдвоём их танец обласкал.

Она казалась всё прекрасней,
Зеркала множат красоту,
И в этом танце стало ясно,
Она заполнит пустоту.

Она в полупрозрачном платье,
Оттенка перламутра цвет,
Ему дарила просто счастье
За этот сорванный банкет.

С ума сводила и причёска,
Копна роскойнейших волос,
Алмазы в диадеме блеском
Завершали весь причёс.

Уже он сделал в жизни выбор,
Всё – прочь и прочь ради неё,
Всё, что ни делал, где бы ни был,
Заполнит Софьей всё бытьё.