Дерзость одиночек

          Сонет

Сан Себастьян, встречая стрелы боли,
Свободней был на жизненном Пути
Всех пораженцев, выбравших идти
В тиски безславья праздного в неволе.

Он жив в веках и кровь его течёт
В народах вольных, остальные - сброд.
Мы воспеваем дерзость одиночек
Живущих в ДНК баллад и между строчек.

Поём героям, вставшим у барьера,
Живущих вечно, пережив химеры.
Бог Гименей жизнелюбив и свят -
Его потомкам нет нигде преград.

Пусть ветры перемен с лица земли сметут
Отребья коронованного блуд.
Истлеют стрелы, исцелятся раны
Безсмертья дети - Духа великаны
***
24.03.2020

Амьенский собор, св. Себастьян
 
Святой Себастьян. Самый обнаженный мужчина в истории искусства
 
Рассказываем о роли святого Себастьяна в мировой художественной культуре: почему его писали все подряд, как он из брутального воина стал юным и голым, как его образ связан с гомосексуальностью и БДСМ, что общего между ним и фашистами. Будет долго, но интересно.
Впервые в жизни я встретила изображение святого Себастьяна на выставке пары фотографов-хулиганов  Пьера и Жиля. Туда нас, толпу первокурсников, привела наша преподаватель живописи, и это было дело совершенно удивительное — она была иконописцем и очень строгой дамой, поэтому обнаружить в ней задорную любовь к китчу, сверхглянцу и бесконечным блесткам было как-то ошеломляюще. Но со временем все встало на свои места.

Вылизанный и гладкий, томно глядящий вдаль святой Себастьян Пьера и Жиля даже не пытался страдать на фото. 


  Святой Себастьян Пьера и Жиля
Кто такой святой Себастьян?
Например, самый часто встречающийся обнаженный мужчина в истории искусства после Иисуса. Известно более 6000 его всевозможных портретов. О нем думали и его писали Поллайоло, Мантенья, Гвидо Рени, Боттичелли и Сальвадор Дали. Из картин, на которых его изобразили, можно покадрово собрать весь процесс мученичества. Но, конечно, больше всего полотен посвящено первой казни. Да, его казнили дважды.

Первое письменное житие святого Себастьяна появилось в V веке. Если ему верить, Себастьян родился в Италии. Он посвятил себя военной службе и благодаря своим талантам стал начальником преторианской стражи (то есть личной охраны) императоров Максимиана и Диоклетиана. Последний, став императором, объявил, что отныне он ни с кем не собирается делиться властью. Еще ему очень сильно пришлись не по нраву христиане, и он всячески с ними боролся. По заведенному им придворному этикету, к нему обращались практически как к божеству, вползая в зал на коленях. И вот под носом у этого товарища святой Себастьян тайно проповедовал христианство.

Житие Себастьяна не изобилует чудесами, что определенно вызывает доверие. Чаще говорилось, что он был смел, честен и милостив, что пользовался огромным авторитетом у своих солдат. А еще ободрял пойманных христиан не отрекаться от веры и стоять до последнего.

Например, двух братьев, Маркуса и Марцелиануса, заключенных в подземелье за то, что плохо говорили про императора, были христианами и в целом плохо себя вели, Себастьян уговорил не сдаваться и принять мученическую смерть. А ведь они уже были готовы пойти воскуривать фимиам во славу языческих богов. Говорят, пока он им проповедовал, его лицо засияло. Так его и вычислили.

Себастьяна привели к Диоклетиану, и тот спросил его — мол, чего ж ты меня предал и подался в христиане? На это святой честно ответил, что никого не предавал и вообще молится за здоровье Диоклетиана ежевечерне, а еще за мир в Римской империи. Но неблагодарный император все равно велел отвести Себастьяна за черту города, раздеть и расстрелять его же солдатам. Они пускали в него стрелы до тех пор, пока тот не стал похож на дикобраза.


Мученичество святого Себастьяна. Ганс Гольбейн старший.
Случилось чудо — он выжил (потом появится версия, что его спасла святая Ирина) и вылечился от ран. Но его опять поймали и устроили вторую казнь — забили беднягу палками и выкинули тело в Клоаку Максима, огромную римскую канализацию.

История ужасная со всех сторон — Себастьяна предали свои же солдаты и убили с изощренной жестокостью.


Как Себастьян из брутального солдата превратился в нежного юношу
Первые изображения святого имеют мало общего с теми, к которым мы привыкли, но они намного более логичны. Ведь Себастьян был начальником батальона императорской стражи — едва ли можно представить его безусым юнцом. Поэтому на стенах равеннской базилики Сант-Аполлинаре-Нуово мы видим его бородатым и усатым крепким мужчиной, одетым в белую тогу и держащим в руке символ мученичества — терновый венец.


Мозаика в базилике Сант-Аполлинаре Нуово, изображающая святого Себастьяна
В принципе, если бы не подпись, мы бы даже не поняли, что перед нами именно он. Это самое раннее из известных изображений святого, и относится оно к середине VI века. Тут он пока очень далек от образа томного эфеба, но чем дальше, тем моложе и нежнее становился наш святой.

Есть попытки объяснить этот феномен тем, что Себастьян вечно юн душой.  Часто художники писали его худым, молодым и беспомощным, подчеркивая обнаженные подмышки и совсем условно обозначая ткань, прикрывающую бедра, именно для того, чтоб подчеркнуть контраст между грубой силой, приземленностью, грязью атакующих лучников и уже внеземным существованием святого, его силой духовной.

Мне очень нравится картина Григорио Лопеша, португальского живописца эпохи Возрождения, где Себастьян хоть и беззащитен перед нападающими, но грандиозен по размерам. И насколько изящно художник пишет его, настолько же кособокими и приплюснутыми коротышками он изображает стреляющих.


Убийство святого Себастьяна. Григорио Лопеш
Братья Маркус и Марцелианус, по ранним версиям пересказов жития, были друзьями и даже, скорее всего, сослуживцами Себастьяна. Потом они с какой-то радости превратятся в детей, и именно из-за истории с ними святого станут почитать как покровителя непослушных малышей. Это, конечно, любопытная трактовка понятия «помощь», но, с другой стороны, тут тоже есть мораль — если ты непослушный, то и помощь тебя ждет соответствующая.

Стрелы чумы
Одна из вспышек популярности святого Себастьяна связана с эпидемией чумы, свирепствовавшей в Европе. Стрела часто считалась символом посылаемой Богом смерти. Казнь Себастьяна, когда он безропотно принял в свое тело множество стрел, стала рифмоваться с мученичеством Иисуса и трактоваться как защита людей от чумных смертей, взятых на себя. Везде, где прошлась чума, встречается множество изображений святого — в церквях, домах и даже хлевах.

Например, вот картина Йоса Лиферинкса «Заступничество святого Себастьяна».  На первом плане хоронят умершего от чумы, но болезнь распространяется с такой скоростью, что один из могильщиков уже падает замертво рядом с укутанным в саван телом. В небе над городом два ангела: один указывает, какой дом поразить, а другой пускает в него стрелу. Над ними всеми маленький утыканный стрелами Себастьян заступается перед Богом за несчастный город.


Заступничество святого Себастьяна. Йос Лиферинкс
Жорж де Латур тоже обратился к этому сюжету во время эпидемии чумы и написал его два раза с небольшими изменениями. Для него ужас происходящего был более чем близок и понятен — чума выжгла 60% населения Вик-сюр-Сея, его родного города, и от нее скончался племянник художника. Он избегает истошного драматизма, обращается к промежуточной сцене исцеления святого от ран, пишет ее очень нежно и камерно. У меня создалось впечатление, будто де Латур воспринимает сам процесс создания картины как молитву. Получается, что написание заступника от чумы является одновременно обращением к нему, и в картину вложено все, что художник мог сделать — распорядиться своим мастерством во благо родных и города.


Мученичество святого Себастьяна. Жорж де Латур
Как Себастьян стал голым
С наступлением эпохи Ренессанса сюжет мученичества Себастьяна уходил все дальше от первоначального канона. Чем дальше, тем сильнее обнажался святой. Даже в православной иконографии, где его именуют Севастьяном, его бедра еле прикрыты узлом ткани. Но встречаются его изображения в одежде и даже с луком, как, например, у Перуджино, где он — совсем юноша, да и еще и довольно ехидно демонстрирующий, что стрелой его не возьмешь.


Святой Себастьян и францисканский святой. Пьетро Перуджино
Или как у Рафаэля, где немного грустный и невыносимо прекрасный круглолицый Себастьян, изящно изогнув мизинец, показывает нам орудие своей казни. И ведь на этих картинах мы встречаем святого уже где-то в райских садах, где все расслабились и вспоминают, как жилось и мучилось там далеко, на Земле. Оба этих изображения относятся к эпохе Возрождения. В это время Себастьян переживал бум своей популярности. 


Святой Себастьян. Рафаэль Санти
В первую очередь, это было связано с переменами в морали Нового времени. Вопреки средневековым представлениям, человеческое тело стали воспринимать не как оппозицию красоте души, а как не менее прекрасную и важную составляющую человеческого бытия. Но как легитимизировать изображение голого мужчины перед церковью? Очень просто.

Этот голый мужчина — не абы кто, а святой. И он не стоит красивый, а претерпевает и превозмогает. Или даже пренебрегает болью и страданием, и лик его так светел и безмятежен, потому что он уже мысленно на небесах с Господом нашим. Или он в таком экстазе, потому что чувствует присутствие святого духа. Этот сюжет дал художникам огромный простор для творчества и превратился для некоторых в штудии обнаженного мужского тела.

Так, у Перуджино есть картина, на которой Себастьян — женственный мальчик, гладкий, с нежной кожей и чуть обозначенными мускулами, едва шагнувший за порог взросления.


Святой Себастьян. Пьетро Перуджино
Мантенья изобразил Себастьяна целых три раза. Вот тут, например, он заодно продемонстрировал любовь к деталям и римским развалинам, которые святой попирает ногой, как бы указуя на то, что Рим пал не через войны, а через кровь мучеников. А еще художник показывает, как мастерски он научился античному приему изображения равновесия через противоположное движение — контрапосту. Динамика подчеркивается разнонаправленными, но вовсе не хаотично расположенными стрелами. Мантенья вообще был новатором и смельчаком, и даже искаженное страданием лицо Себастьяна — нетипичный и смелый шаг.


Святой Себастьян. Андреа Мантенья
А еще можно было хитро увильнуть от цензуры, изобразив кого-то под видом святого, так что кто знает, сколько любовников художников мы нынче наблюдаем на стенах церквей и в музеях.

Джорджо Вазари отмечает, что в какой-то момент изображения святого Себастьяна даже начали изымать из церквей: сцена мученичества вызывала у прихожан греховные мысли и эротические фантазии. Зритель становился то соучастником казни, то ставил себя на место терзаемого.

Итальянский маньерист Джованни Паоло Ломаццо писал: «Развратные зрелища голых мужчин могут заразить дух женщин. У святого Себастьяна, когда он привязан к своему дереву и утыкан стрелами, все члены окрашены и покрыты кровью из ран, не нужно показывать его нагим, красивым, обаятельным и белым...»


Святой Себастьян. Гвидо Рени
И правда, для некоторых художников изобразить абсолютно беспомощного прекрасного мужчину стало главной задачей и как будто даже каким-то соревнованием. Один из победителей — Гвидо Рени, на картинах которого грозный страж стал совсем женственным, мука стала неотличима от наслаждения, а стрел осталось всего две. Этот образ позднее вдохновил Сальвадора Дали на поэму, посвященную Гарсиа Лорке и, скорее всего, именно это изображение на всю жизнь взволновало будущего самопровозглашенного диктатора республики Фиуме Габриэле Д’Аннунцио.

Женщина с плохой репутацией в роли святого
В 1911 году в Париже состоялась премьера мистерии «Мученичество святого Себастьяна», сценарий которой написал Габриэле Д’Аннунцио, музыку — Клод Дебюсси, а костюмы нарисовал Лев Бакст.

Габриэле замешал в своей трактовке задорный фарш из бесконечно симпатичной ему языческой эстетики древнего Рима, декадентства и ницшеанства: «я бы поверил только в такого бога, который умел танцевать »,.  Себастьян танцует на углях в экстазе, все неистово пляшут вместе с ним, и вот уже из католического святого получается этакий сверхчеловек.


Эскиз к первой постановке мистерии «Мученичество святого Себастьяна». Лев Бакст
Католическая церковь за несколько месяцев до премьеры постановку на всякий случай осудила и на спектакль ходить верующим запретила. Это случилось еще и потому, что Себастьяна играла женщина — скандально известная балерина Ида Рубинштейн, позволявшая себе позировать и танцевать обнаженной, не скрывая своего имени. 

Успеха пятичасовая постановка не имела, скорее о ней писали как об опыте безумном и изматывающем. «Кто же мученик — святой или публика?!» — вопрошали зрители.

Габриэле д'Аннунцио, святой Себастьян и эстетика фашизма
Пресса писала, что участие Клода Дебюсси в создании мистерии о святом Себастьяне было случайностью. А вот в случае д'Аннунцио все было более чем закономерным.

Габриэле д'Аннунцио был одним из известнейших итальянских писателей своего времени. Он прославился как распутник, интеллектуал, поэт и персонаж, вызывающий одновременно «восторг и отвращение», прошел войну, откуда вернулся в 1918 году в звании подполковника.

После войны, пока в Париже Италия пыталась договориться за владение территорией города Фиуме (сейчас это хорватская Риека), 30 октября 1918 года в нем вспыхнуло восстание, и Габриэле стал правителем самопровозглашенной республики. Вот тут-то его любовь к утопиям, мистериям, театральности и святому Себастьяну развернулись во всю мощь.

Конституцию он написал самостоятельно и в стихах, одним из ее пунктов стало обязательное получение музыкального образования для каждого жителя. После того, как ресурсы города начали подходить к концу, здесь узаконили пиратство. В свободном обороте были наркотики (сам Габриэле во время своей службы в авиации пристрастился к кокаину), в город хлынули не только всевозможные проходимцы и авантюристы, но и поэты, художники, музыканты.

Придумывая Фиуме, Д'Аннунцио опирался на эстетику Римской империи и идеи «возрождения величия Италии» и, конечно, на свои фантазии о жизни и смерти святого Себастьяна. Он последовательно ассоциировал образ римского легионера, претерпевшего мученическую смерть за свои идеалы, с образом сверхчеловека.

Мало того, его любимым развлечением было примерять образ святого на себя. Для этих целей в его доме даже установили специальную колонну, чтоб висеть там и страдать. Иногда в этом образе он даже появлялся перед публикой, собравшейся под его балконом.


Габриэле д'Аннунцио в роли святого Себастьяна
Эту эстетику он и ввел в идеологию фашизма, упиваясь красотой смерти, страдания, эротизмом крови, отваги и героизма.

Именно из историй и фантазий о римских легионерах Габриэле возьмет традицию вскидывать руки в римском военном приветствии, впоследствии перенятую итальянскими, а потом и немецкими фашистами. Он снова ввел в обиход факельные шествия и боевые кричалки римских легионеров: «Eia! Eia! Eia! Alal;!». То есть каким-то поразительным образом описание жизни древнеримского мученика ляжет в основу эстетики фашизма.

Республика Фиуме прекратила свое существование в декабре 1920 года, Д’Аннунцио отправился своей дорогой, а святой Себастьян — своей.

Себастьян в наши дни: через фрейдизм и гомосексуальность — к чистому листу
Художники продолжают обращаться к этому сюжету. Не обойдут его и последователи Фрейда, рассуждающие о казни и стрелах как о фаллических символах и о том, что святой Себастьян сотни лет являлся тайным покровителем гомосексуалов и поклонников садомазохизма.

Еще позднее Сальвадор Дали будет трактовать жизнеописание Себастьяна как цель современного ему искусства, саму отрешенность. Он начнет одно из писем Лорке фразой: «И снова я буду говорить о Священной Объективности, принявшей ныне имя святого Себастьяна».

Для Дали образ Себастьяна был одним из любимых и важнейших. Он подвергал картины и истории о мученике психоаналитическим трактовкам, писал его, и, как ни странно, считал его образ противоположностью болезненному экстазу. Дали назначил святого ответственным за освобождение от иррациональности.


Святой Себастьян. Сальвадор Дали
Еще одна из бесконечной череды трактовок образа Себастьяна: Эгон Шиле на одном из плакатов о своей выставке изобразил себя святым Себастьяном, встречающим град стрел, но не эротичным и расслабленным, а ломким и безвольным. Художник исследовал, как неуютно и страшно находиться в человеческом теле. Видимо, этот образ явился рассказом о встрече с публикой, которая относилась к его творчеству очень противоречиво. Появляется совсем личное понимание, ощущение человека, стоящего против общества, на второй план отходят все другие трактовки и появляется бесконечное и беспомощное, но стоически принимаемое одиночество.


Автопортрет в образе святого Себастьяна. Эгон Шиле
И если до определенного момента изображения святого несли в себе все больше смыслов, то пара фотографов, Пьер и Жиль, сделали своего Себастьяна уже наоборот, однозначным.

Чего только не случалось с изображениями его мученичества — от оргий до откровенной порнографии. Даже сейчас в русской Википедии статью о гомоэротизме иллюстрирует уже упомянутое изображение кисти Гвидо Рени. Но история про веру, предательство и чудесное спасение более многогранна. И может быть, трактовка этого образа Пьером и Жилем наконец ставит точку в предельной эротизации и фетишизации святого. И вот этот китч в блестках — на самом деле не опошление, как пишут некоторые критики, а наоборот — освобождение образа от всей недосказанности, накопившейся за сто лет