2. Об аэропортах

Аэропорт привычно гудел тысячами диалогов, переживаний и судеб, объявления исходили откуда-то сверху, плавно стекая с высоких потолков. Напоминало храм. Анна смотрела наверх, казалось, что там нет плоского потолка, перекрытий и белоснежных ламп. Казалось, будто там наверху возвышается круглый как чрево матери купол, и Иисус улыбается всем прибывающим и отбывающим. Всем, кто, поднявшись в небо, стал чуть ближе к Богу. Если как следует постараться и рассредоточить внимание, можно услышать каждую звучащую здесь историю, каждую мысль, а если постараться еще больше, то вся информационная шелуха пропадет, оставив только чувственное, только истинное, сливающееся в единую грохочущую церковную службу. Анне кажется, она уже слышит мотив этой проповеди. И этот мотив ей откуда-то знаком. Удержать звук цельным очень сложно: он постоянно распадается на голоса, на множество тех самых диалогов, переживаний и судеб.

- Привет, - осторожно говорит она, боясь разрушить это единство. Единство покачнулось, но устояло.
- Привет. Ты же знаешь, что необязательно меня встречать, - выплывает из единства нужный голос.
- Ты же знаешь, как я люблю аэропорты. Не могла не воспользоваться возможностью.
- Опять слушаешь Бога?
- Ага. Каждый раз мне кажется, что, если я задержусь подольше, послушаю чуть больше, то мне откроется-таки эта чертова истина. Без понятия, какая и про что. Но я прямо чувствую ее на кончиках пальцев. Но она ускользает от меня снова и снова.
- Для ученого ты слишком часто говоришь о Боге. – замечает собеседница. Анна отрывает взгляд от воображаемого купола и наконец смотрит на свою сестру, лукаво искрит глазами
- Мне просто лень говорить каждый раз «коллективное бессознательное», - улыбается Анна. - Ладно, идем на парковку. Поймаю Бога как-нибудь в другой раз. Знаешь, как они переименовали его, кстати?
- В аэропорт имени Достоевского то? Да, слышала. Не твоих рук дело?
- Нет, что ты. Я не повторяюсь, - улыбнулась белоснежному небу Анна. – хотя по доброй памяти можно было бы подсобить. Но это действительно работа коллективного бессознательного. Рада тебя видеть. – Анна всегда неожиданно переключалась с одной темы на другую, будто боясь потерять появившуюся вдруг мысль. Удивительно, но это успокаивало. Как ее, так и близких.
- Я тоже. Хорошо дома.

Машина плавно гудела, набирая скорость, было хорошо. Дома дышится легче и места больше. Возвращаться приятно, а всё, что было там, до перелета через границу, кажется какой-то чужой историей, целым сборником историй, если честно. Коллекцией баек, которые принято травить в большой компании. Хотя конкретно эти байки имеют вполне весомую ценность в реальности.

- Как там поживают мои любимые мексиканцы? – Анна первая из любителей свеженьких историй о сотрудничающих организациях. И почему-то из всего множества возможных мексиканский клан она любила больше всего, хотя и другие тоже были мастерами создавать истории
- Прекрасно. Начали использовать Борину систему контрабанды, но, кажется, как всегда всё переделали под свою натуру. Но она действует, и они нам лишний раз должны.
- Запустили систему Боритос Контрабандос, значит. Красотули мои. Жду не дождусь, когда они порадуют нас известием о перекинутом через мексиканскую стену слоне.
- У меня назначена встреча с Хосе через месяц, так что скоро, думаю, смогу тебя порадовать новыми историями.
- Что еще интересного? Как там Германия? Всё еще жива несмотря на твои усилия?
- Да куда ж она денется, родимая. Хотя я с удовольствием бы занималась своими бомбочками здесь, но немцы действительно отлично разбираются в технике.
- Давай захватим! – Анна вся аж подобралась от собственного предложения. Для человека, не имеющего ничего общего с военным и вообще боевым сектором клана, она на редкость падка на идеи захвата влияния и территорий.
- А смысл. Тогда немцы резко станут русскими и перестанут разбираться в технике. Да и это будет не так весело. – Надежда часто говорит, что занимается международным сотрудничеством, потому что это весело. Сомнений по этому поводу никогда не появлялось. Надежда всегда делала именно то, что хотела. Как и все наследники клана. Каждый занял нишу, которая была по нраву.
- Ладно, оставим. – смилостивилась Анна. – Будет твоим домиком.
- Если передумаю, разработаем план захвата вместе.
- Договорились. Заедешь ко мне? Я недавно поменяла обстановочку. Фукорциновый – отличный цвет для лаборатории.
- Я даже предполагаю, с чем связан ремонт, - усмехнулась Надежда, косясь на забинтованные предплечья, и поднимая взгляд на лицо Анны с одной фукорцинового цвета бровью. – Ты когда-нибудь слышала про технику безопасности?
- Всё-таки придется захватывать. – Анна свела бровь к морщинке на переносице. -  Немцы на тебя плохо влияют.
- Ладно-ладно, - подняла руки Надежда, улыбаясь, - я не трогаю твой домик, а ты не трогаешь мой.
Как же хорошо, что хоть с кем-то в этом мире можно подурачиться. Будто тебе снова тринадцать и планы по захвату мирового господства балансируют на грани детской игры и веры в собственное могущество.
- Заеду к тебе завтра. Сегодня надо заняться логистикой, всё-таки я не пустая сюда приехала. Да и бабуля ждет отчета.
- Завтра я сама приеду в дом. Давай оладьи испечем. А то без тебя не так интересно.

Все любят традиции. Надежда с Анной не исключение. При их сохранении в меняющемся мире они обрастают какой-то особой теплотой. Как и традиция вместе печь оладьи на всю семью. Когда они были еще подростками, далекими от дел клана, совместная готовка не выглядела как нечто необычное. Но время бежало вперед, а привычка оставалась. Потому что наркобаронесса, лично разрабатывающая новые сорта наркотиков, и переговорщица, поддерживающая сотрудничество с множеством заграничных кланов, а на досуге еще и изобретательная оружейница, на кухне становились обычными сестрами, которые рады провести время вместе, и чья главная забота - это полностью пропеченные пышные оладьи. И пусть подпольный мир подождет, пока на кухне большого дома играет музыка восьмидесятых, а на сковородках шкварчит на подсолнечном масле только что подошедшее тесто.
 
12.08.2019