Жизнь в обыденном Подборка стихов 10046

СЕРГЕЙ  НОСОВ

ЖИЗНЬ В ОБЫДЕННОМ
ПОДБОРКА СТИХОВ 10046


      .   .   .
Жизнь в обыденном
сером обличье -
дома и подъезды
и высокие лестницы
в темным
тяжелым дверям
и те брюки
которые носишь
ботинки
на черных застежках
утомительный галстук
который мешает
и жить и дышать…

но есть жизнь
в сокровенном
совсем неожиданном
тайном
когда шарик воздушный
с утра
залетает в окно
когда слышится
пение птиц
совсем рядом
когда девушка
в комнату входит
которую раньше
не видел
и готова тебя целовать…

это жизнь
в том единственном
неповторимом
что осталось тебе
и на тысячу лет
чтобы ты
улыбался луне
и дарил свои ласки
тоскующим звездам
вот они появились
чарующей ночью
в окне.


   .   .   .
Мир станет для тебя
волшебно-синим
ведь синий цвет
есть маска волшебства
а после будет
розовая ночь
вся в сказочном сиянье
нежных звезд
которые
все время будут рядом
как первые
весенние цветы
и ты
на облаке счастливом
поплывешь
в края чудес
где все уже возможно
и небо
так касается земли
как ты губами
прикоснешься к телу
любимой девушки
что ждет тебя давно.




     .   .   .
Я ничего на свете
не прошу
события ко мне
приходят сами
как девушки
которых я люблю
и иногда
приносят мне цветы
в корзинке из под ягод
почему-то
а в целом я живу
совсем один
и обо мне
забыло даже солнце
заглядывает
изредка в окно
и желтый луч
кладет на подоконник
но ведь не помнит
кто же я такой
зачем я здесь
остался в этом мире
и почему
люблю одну луну
такую нелюдимую
чужую
в которой нет
ни света ни тепла.


   .   .   .
Тот кому суждено
очень долго
прожить на земле
что-то должен
нести в этот мир
дорогое
и полное света
или же
просто так затаился
от смерти своей
за кустом
как испуганный заяц
в лесу
и дрожать год за годом…

ну а тот
кто был призван дарить
что-то светлое
миру
он всегда
под защитой
высокого неба
о нем помнят
леса и поля
и дороги земные
его не забудут
много долгих
и радостных лет.


      .   .   .
Жизнь в обыденном
сером обличье -
дома и подъезды
и высокие лестницы
к темным
тяжелым дверям
и те брюки
которые носишь
ботинки
на черных застежках
утомительный галстук
который мешает
и жить и дышать…

но есть жизнь
в сокровенном
совсем неожиданном
тайном
когда шарик воздушный
с утра
залетает в окно
когда слышится
пение птиц
совсем рядом
когда девушка
в комнату входит
которую раньше
не видел
и готова тебя целовать…

это жизнь
в том единственном
неповторимом
что осталось тебе
и на тысячу лет
чтобы ты
улыбался луне
и дарил свои ласки
тоскующим звездам
вот они появились
чарующей ночью
в окне.


   .   .   .
Я как будто бы
близко от мира
и все таки я
далеко -
там за дверью
леса и поля
и высокие горы
а потом начинается
чья-то чужая земля
где шумят города
и живут
незнакомые люди
говорят
на своем непонятном
совсем языке
долго ссорятся
и иногда
очень любят друг друга
а всегда
повторяют опять
то что было давно…

ну а я здесь
один
среди звезд
на распахнутом небе
обнимаю луну
и не помню
что было когда-то
и не знаю
что будет потом.


   .   .   .
Когда вы
живете один
вы порядок должны
соблюдать
во всем мире
ранним утром
причесывать солнце
провожать облака
в дальний путь
по высокому синему небу
и махать им платком
на прощанье
гладить реку так нежно
как девушек юных
ветру в поле
помочь пошуметь
чтоб трава шелестела
как в детстве
всегда шелестела она
если в ней
беззаботно валяться
ну а вечером
вывесить звезды
луну
чтобы стало
красивее ночью
ведь она
словно комната счастья
создана
для волшебной любви.



   .   .   .
Старушкой ночь была
а день был молодым
но молодость его
так быстро проходила
а старость ночи
странно не кончалась
как кажется
ну просто никогда…
и приходило утро
иногда
счастливой девочкой
в коротком платье
и вечер был
конферансье в театре
со сцены он
так сладко говорил -
сегодня вы услышите
друзья
божественную музыку
заката
и в исполнении оркестра
музыкантов
которых в этом мире
больше нет…
и музыка лилась
кружилась и стонала
наверно два
таинственных часа…
а после ночь-старушка
закрывала
театр на замок
своим ключом
и зрители
как тени исчезали
во всех дворах
и темных переулках
и она скромно
уходила спать.



   .   .   .
Здесь мир вещей
и все в нем
изготовлено -
замки дверные ручки
и паркет
и статуэтка
на твоем столе
и книги
и искусственные ландыши
 и кажется
что клен твой
за окном
он тоже изготовлен
добрым мастером
приславшим
шарики воздушные
однажды
которые за ветви
зацепились
и прилетели
вестниками счастья
его с тех пор
так много у тебя
что нет ему и края
как небу нет конца
безбрежно голубому
сегодня
над твоею головой.



     .    .    .
Пунктир  твоих  чистых  как  стеклышко чувств
подводит  к  широкой  улыбке
повязанной  радостным  бантом
на шее  рассудка
еще  не  порезанной  лезвием  страсти
но  уже  так  визгливо скрипящей
на  крутых  поворотах    судьбы.


   .   .   .
Ведь я живу
в невыдуманном мире
в нем все - реальное
дома деревья люди
и все они
со мною говорят…
вот дом сказал
что он уже устал
стоять на улице
и провожать прохожих
пустыми окнами
открытыми дверями
и хочет
чтобы жили в нем
всегда
и взрослые и старики
и дети
и шум стоял
на лестницах его
и свет горел
в квартирах
днем и ночью…
а дерево шептало
что ждет лета
когда сумеют
распуститься листья
и будут вновь
шуметь всю ночь
так сладко
что можно спать
и слышать этот шум…
и люди все
вздыхают о любви
вот как придет она
и так закружит вновь
в своих объятьях
что ты забудешь все
зачем живешь
когда на свет родился
что будет завтра
что было вчера
и будешь помнить
только поцелуи
сегодня и всегда
и каждый дивный миг.



   .   .   .
Все вымыслом наполнено
вокруг
дома деревья улицы
тропинки
в пустом саду
где призраки гуляют
и ничего о нас
не говорят
и старый пруд
весь выдуман до дна
с высоким небом в нем
с живыми облаками
плывущими
из края в край такого
придуманного
кем-нибудь пруда
и все прохожие
спешащие куда-то -
крупицы вымысла
и больше ничего
и можно просто
дунуть на ладони
и их уже
не будет никогда
на этом
белом свете почему-то…
останутся - твой стол
твоя кровать
и стулья в комнате
и старая икона
где бог все смотрит
в мир из издалека
вздыхает иногда
и ничего не видит.



   .   .   .

Я берега почувствовал
так близко
и будто бы
растягиваю воду
когда плыву
все время в глубину
ныряя в ту
заветную пучину
где дна и нет
наверно никогда
потом опять
всплываю на поверхность
в своем скафандре
белом
и прозрачном
и ощущаю
даже пульс у моря
который бьется
под моей рукой
когда я ей
легко касаюсь счастья.



   .   .   .
Ты стал гномом
и в темном лесу
зарываешь  свой клад
суетишься
и взгляд у тебя
вороватый
и  зачем тебе золото
что ты тут купишь
в лесу
может
только луну
или звезды шальные
или облако
или кричащую птицу
в этой черной
ночной тишине.



   .   .   .
Я постоянно
поднимаюсь над землей
заглядываю в окна
и третьего и выше
этажей
смотрю как там
все пьют
вечерний чай
целуются
или играют в карты
опять на поцелуи (говорят)
потом меня
относит ветер
к морю
и там я вижу
рыб и корабли
стоящие покорно
у причала
словно табун
усталых лошадей
а рыбы в море
шевелят хвостами
и иногда
опять плывут куда-то
безмолвно
открывая свои рты…
потом над лесом
я лечу огромным
воздушным шаром
чудным голубым
меня боятся птицы
почему-то
наверно принимают
за чудовище
и прячутся
в таинственном лесу…
и оказавшись в поле
я все ниже
лечу над ним
и плавно приземляюсь
в шумящую
весеннюю траву
и превращаюсь
в путника простого
который день за днем
идет по свету
ни слова никому
не говоря
с своей котомкой
старой на плечами
в широкой шляпе
цвета неба голубого
которая видна
издалека.



   .   .   .
Живу я радостно
и стал знакомым
ночам с их звездами
игривыми смешными
и ласковой
сияющей луной
и утру раннему
с его туманом белым
похожим
на пузатого кота
и дню жужжащему
вокруг
шмелем-трудягой
который все гудит
над полем
отыскивая
новые цветы
и вечеру
в широкой синей шляпе
что во дворе гуляет
шалопаем
не знающим -
вот чем себя занять…
и снова ночи
и всему на свете
что кружится
сменяя вновь друг друга
и так порою
увлекает нас.



   .   .   .

Я остаюсь таким
как был всегда
и лет мне столько
сколько и обычно
не больше и не меньше
чем и было
когда я только
появился в мире
и вот с тех пор
в нем медленно живу
и в жизни нет моей
особого начала
и может быть
не будет и конца
как мы не знали
где кончалось небо
так мы не знаем
что же будет завтра
что кончится
а что опять начнется
и где вообще
начало и конец.












   .   .   .

Я все знаю итак
что мне скажут
весна или лето
небо звезды луна
или тысячи
новых прохожих
они могут
и рот не открыть
а слова их летят
все равно
словно осенью листья
и я знаю
все эти слова наизусть
и их богу отдам
если он создал мир
то пускай
разбирается с тем
что мир скажет
ну а я
я все знаю
что было
что есть
и что будет
так как море
конечно же знает
любую волну.













   .   .   .

И тени
как танцовщицы
качались на асфальте
им ветер
балетмейстером служил
а солнце
нагибалось низко
и светило
немилосердно
жгло дома деревья
и  простых прохожих
как сквозь лупу
и солнечные зайчики
как смех
повсюду прыгали
толкались целовались
словно дети
лишенные
родительской узды
и было нам
и весело
и грустно
бродить по городу
как бродят
только сны
руками трогая
простые облака
над нами
и к небу
прикасаясь головой.













   .   .   .

Я не буду
допрашивать солнце
зачем оно светит
и не вылью
из синего моря
всю воду
как будто из чашки
и не стану
гонять облака
словно стадо овец
я сегодня особенно
кроткий и тихий
подружился со звездами
снова
они для меня - детвора
что всегда зажигает
костры по ночам
и смеется
пусть за ними следит
доброй  мамой
большая
и нежная очень луна
пусть  рассвет
убаюкает их
когда молча придет
накрывать одеялом покоя
и небо и землю
и любить все что есть
в этом мире
с подругой своей
тишиной.













   .   .   .

Откуда взялись сказки
в этом мире?
мне кажется
их ангелы приносят
на легких крыльях
нам во время сна
а создает их бог
в далеком небе
то ли рисует
тор ли молча пишет
на белом
и таинственном листе
и дарит ангелам своим
чтобы летели
в наш странный мир
и приносили сказки
всем тем кому
их не хватает
на земле.











   .   .   .

Я в чудном городе живу
он - на краю земли
том за которым
только небо голубое
и белые живые облака
они всегда
легко плывут куда-то
как дети
взявшись за руки
и молча
ведь они просто
не умеют говорить
и в городе моем
есть башня из стекла
все в ней хотят всегда
наверх подняться
и богу улыбнуться
и послать
ему свои поклоны поцелуи
и все что есть
на самом дне души.












   .   .   .

Весь мир -
сплошное колдовство
хотя и можно
найти ему
и то
и это объясненье
и доказать
что небо - это воздух
который
окружает землю
как синяя
сплошная скорлупа
а сам ты просто
мелкая случайность
на ясном как ладонь
пространстве бытия
сегодня жив
а завтра уже умер
и жизнь ведь
обойдется без тебя
пусть это так
но кто-то все колдует
наколдовал любовь
потом тоску
придумал зиму
а затем и лето
и наконец
придумал себе бога
который есть
там где его и нет
он точно знает
что такое вечность
и может думать
сразу обо всем.














   .   .   .

Ты ждешь любви
от мира нелюбви
и от зимы - тепла
и радости - от ветра
от неба синего
ждешь пониманья жизни
и от земли холодной
ждешь добра
а будет все иначе
чем ты думал
зло принесет
хороший человек
любовь простится всем
и тем кого не любят
будет лучше
чем тем
кто очень хочет
полюбить.










   .   .   .

Жить надо так
чтобы все неприятное
просто пропало
как снег пропадает
весной
если руки замерзли
то ты одеваешь перчатки
если холодно стало душе
начинаешь кого-то любить
если очень устал
остаешься лежать
в своей мягкой кровати
если хочется всех позабыть
уезжаешь куда-то
где тебя
и не знает никто
и не сможет узнать
никогда
и всегда тебе будет
приятно на свете
так как дереву
очень приятно
в знакомом лесу
и как капле воды
хорошо в океане
или облаку - в небе
и богу - в раю.













   .   .    .

Из гнезд вылетали
огромные хищные птицы
из нор выползали
зубастые хищные звери
и солнце светило им всем
своим выбитым глазом
не ведая кто кого съел
и кто с жизнью простился
и шел человек по пустыне
он был одиноким
и очень хотел разговаривать с Богом
но Бог не сказал
ни единого слова
и тот человек
просто умер от жажды
и кости его
остаются в песчаной пыли.













   .   .   .

Запретов очень много
в нашем мире
запрещено глядеть
ночами на луну
и осуждается
когда сидишь на солнце
нельзя стоять
в тени больших деревьев
любить же можно
только тех кто старше
тебя на много
много сотен лет
вот камни
можешь полюбить
песок морской
и души мертвых
но никогда нельзя
любить цветы
красивых девушек
нельзя любить конечно
за это можно
только стать изгоем
и больше не увидеть
этот мир.



    .    .    .
Ты в зеркале
увидел не себя
а человека в белом
он стоял
совсем один
у камня
на распутье
из трех дорог
лежавших перед ним
одна вела
конечно
прямо к счастью
вторая
к упоительной любви
а третья
никуда не приводила
и он пошел по ней
чтобы вернуться
но так и не вернулся
никогда.


  .   .   .
Я же знаю
ты будешь счастливой
звезды помнят всегда про тебя
и оставят
такой же красивой
и накажут ведь
только любя
я же знаю
ты снова танцуешь
в этом странном зеленом раю
и я снова
хотел бы такую
как и ты
но я больше не пью
я люблю теперь
соки и воды
милых женщин
которым за сто
для меня
перемены погоды
все важнее
и я уж не тот
я возьму скоро
старую шляпу
да и тросточку
тоже возьму
и отправят меня
по этапу
но куда
до сих пор не пойму.


        .   .   .
Вы кружитесь на детской карусели
в своем цветастом ворохе забот
а я стою
как грустный понедельник
в пустом саду
как музыкант без нот
и  листья падают вокруг
как дни недели
прошедшие в отчаяньи без вас
вы меня просто
видеть не хотели
а я вас ждал
и снова жду сейчас
вы все летите
радостно по кругу
девчонкой на игрушечном слоне
а я остался
вашим нежным другом
хоть  вы давно
забыли обо мне.
        .   .     .
Изобилие сказочных снов
которые видят седые поэты
бродящие молча в безлунной ночи
собирая осколки волшебного света
давно догоревшей свечи.


    .   .  .

Какое вокруг
одиночество
как в поле
где нет
ни деревьев
ни птиц
ни травы
а только дорога
в пыли
неизвестно куда.


     .   .     .

Есть вход в судьбу
и выход для души
окно для счастья
форточка для скуки
и множество следов
в снегу
прожитой жизни
которые
уводят в никуда.












     .    .  .


Ты прячешь руки
в серое пальто
и день уходит
весь засыпан снегом
и на коленях снег
и на груди
и небо все в снегу
и даже звезды
заснежены
как руки у тебя
холодные и милые
родные
такие же как ты
уже большая
как будто выросла
до этой тишины
и можешь мне отдать
все что захочешь
пусть даже слезы
на пустом стекле.


   


    .   .   .   


Казалось бы
темная комната двери закрыты
а голоса входят оскорбляют
сталкивают душу с мягкого кресла
и одиночество оказывается пустой фразой
сказанной для глупым клоуном
правителем тщедушного царства
которое лежит под диваном
и плачет игрушечными слезами
катящимися по полу
как стеклянные шарики.
















    .   .    .
Я стал старше
чем эта красивая ночь
нацепившая яркие бусы огней
на запястья
и мудрее
чем этот простуженный день
занавесивший белые шторы
в своем невеселом жилище
я быстрее хожу
чем плывет в свое море река
между двух берегов
так похожих на старые добрые руки
и мне легче дышать
чем сердитому ветру летать
по дворам и подъездам
стуча своей палкой по крышам
часами
и поэтому я
ничего для себя не хочу
зачеркнул все былые надежды
как лишние строки
и оставил два слова -
я жив я живу
это лучше чем смерть
между прочим.

     .      .        .
  .   .   .

Как печальны
глаза нашей старой земли
вот она уже сбросила
облако белого снега
скоро станет зеленой дорогой
а ныне желтеет в пыли
и ее нравится просто лежать
на боку
когда гладит ее
по утрам
это доброе  солнце
вот оно
на окраине неба
у синих ворот в старый мир
приютилось и смотрит
совсем молодое
кто на грустной земле одиноко живет
и все время
не знает покоя.










   .   .   .




   .   .     .


Я теперь уже
совсем не тот
дом мой
на отшибе
в чистом поле
где вокруг
такая тишина
как в ином
давно забытом мире
есть дорога рядом
в никуда
грустная
знакомая простая
и горит над ней
одна звезда
яркая
наверно молодая..







    .   .     .

Ты с облака спускаешься
большого
и в комнату приходишь
из окна
и складываешь крылья
на кровати
и позволяешь
долго целовать
как будто ты
все знаешь
о том счастье
которое
осталось нам вдвоем.






















     .   .   .

Я доверю тебе свою тень
подержи ее просто
чтоб больше не гналась за мной
ну а я полетаю
над крышей
забытого старого дома
возле черной трубы
и потом
зацеплюсь за луну
буду долго висеть
и естественно
вниз головой
я играю в летучую мышь
и на землю глядеть
сверху вниз -
мое счастье.


        .    .   .


Белый лебедь
на синем пруду
как на блюде
и он – из фарфора
рядом рюмки
они – из стекла
и над ними
стеклянное небо
и на небе
кругом облака
из сияющей ваты
на солнце
из горящего воска
в вязанке лучей
из соломы
и она


    .    .     .

Вы потеряли ключ
от тишины
и оказались в жизни
снова в стае
кричащих маленьких ворон
над вами осень
распластала крылья
а вы не можете устать
и шум в ушах
у вас
не умолкает
всю ночь
до самого утра.





     .     .      .   
А вдруг
сегодня снова
будет солнце
когда день станет
безупречно белым
и поплывет оно
над головой
и плюхнется
когда-нибудь
в далекий пруд
заката
и буду я
писать ему
стихи.



СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1960-м году. Историк, филолог,  литературный  критик, эссеист  и поэт.  Доктор  филологических наук и кандидат исторических  наук.  С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории  русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 
    Публиковал произведения разных жанров  во  многих ведущих российских литературных журналах  -  «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ВЕРЛИБРА», «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ЛИРИЗМА», печатал  стихи в «ДНЕ ПОЭЗИИ РОССИИ»  и «ДДНЕ ПОЭЗИИ ЛЕНИНГРАДА», в журналах «Семь искусств» (Ганновер), в  петербургском  «НОВОМ ЖУРНАЛЕ», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 
После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и  во многих изданиях за рубежом от  Финляндии  и Германии,    Польши и Чехии  до Канады и Австралии  - в журналах «НЕВА», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «ПЕРИСКОП», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «АРТ», «ЧАЙКА» (США)«АРГАМАК»,  «КУБАНЬ».  «НОВЫЙ СВЕТ» (КАНАДА), « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕННАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» (ПАРИЖ),   «МУЗА», «ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ,  «РОДНАЯ КУБАНЬ», «ПОСЛЕ 12»,  «БЕРЕГА»,  «НИЖНИЙ НОВГОРОД» . «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ» и др.,   в  изданиях  «Антология Евразии», «АНТОЛОГИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ1 ВЕКА», «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ», «ПОЭТОГРАД»,  «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН»,   «АРТБУХТА», «ЛИТЕРАТУРНЫЙ СВЕТ», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» ,  «АВТОГРАФ»,  «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я  ПАРАЛЛЕЛЬ»,  «ПОРТ-ФОЛИО»Й (КАНАДА),  «ПОД ЧАСАМИ», «МЕНЕСТРЕЛЬ», «ИСТОКИ», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ» (ГЕРМАНИЯ), «СИБИРСКИЙ ПАРНАС», «ЗЕМЛЯКИ» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) ,  «КОВЧЕГ»,   «ЛИКБЕЗ» (ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ),  «РУССКОЕ ПОЛЕ», «СЕВЕР», «РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ»  в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборниках «СЕРЕБРЯНЫЕ  ГОЛУБИ(К 125-летию  М.И. Цветаевой),  «МОТОРЫ» ( к 125-летию со дня рождения Владимира Маяковского), «ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА» (Альманах стихов и рассказов о Любви. «Перископ»-Волгоград. 2019)  и   в целом ряде  других   литературных  изданий.
В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий - премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.   
Является автором более 15-ти тысяч поэтических произведений. Принимает самое активное участие в сетевой поэзии.
Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.