А я видел!

      Мы вышли с работы необычно рано, еще до 6-ти. Настроение в связи с этим было приподнятое, чему и погода способствовала – стоял теплый, безветренный вечер начала осени, навевая легкую истому. Миновав проходную, мы двинулись было к автобусной остановке, но, дойдя, переглянулись и не сговариваясь прошли мимо, направляясь в сторону реки. Шли молча, не спеша, умиротворенные и окутанные этой благостной истомой. Незаметно миновали «горбатый» мост,  поднялись вверх по дороге, обогнули пару невысоких зданий и оказались на берегу Вятки.

      Берег в этом месте высокий, обрывистый, в отличие от противоположного, низкого, где узкая полоска заливных лугов постепенно переходила в заросли кустарников, а далее, у горизонта – в еле видимые сосновые боры. Вид – как с колеса обозрения. Под ногами - узкий коврик мелкой, кудрявой травы с тропкой посредине, тянущейся вдоль обрыва. На небе – ни облачка.
 
      Висела необычная для будней тишина – ни шума машин, ни собачьего лая, ни прочих звуков, характерных для селений. Только снизу, из-под обрыва доносился чуть слышный плеск волн, да справа от нас, поодаль, слышны были приглушенные голоса – мужской и несколько женских. Похоже, какая-то компания тоже пришла полюбоваться закатом. Видны были только силуэты.
 
      Смеркалось. Солнце на глазах скрылось за горизонтом, помахав на прощание веером гаснущих лучей. Земля и небо постепенно потеряли краски, оставив лишь оттенки серого – ближе к черному за нашими спинами, и светлые впереди. Верхушки далеких деревьев выделялись острыми, контрастными зубчиками на фоне вечерней зари.
 
      Налюбовавшись пейзажем, мы уже собрались уходить. Но, бросив прощальный взгляд на небо, я остолбенел –  с ним происходило что-то непонятное и невероятное. Перехватило дыхание от необычности зрелища, дрожь и волнение охватили меня. Справа испуганно вскрикнула женщина: «Небо, что с небом?!». А серое небо оказалось явно расчерченным на большие, ровные квадраты – одни чуть светлее, другие темнее, как шахматная доска. Только не плоская, а сферическая. Контраст между клетками усиливался и усиливался, пока одни клетки не стали идеально белыми, а другие – совершенно черными. На этом метаморфозы не закончились! Клетки разом начали окрашиваться в нежнейшие цветные полутона, и постепенно все небо засветилось, засверкало квадратными бриллиантами невиданных, не повторяющихся оттенков. Краем глаза я успел заметить, что эта какофония цвета никак не сказалась на земном пейзаже – он оставался таким же серым и темным. Вдруг небо пришло в движение – оно начало сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее вращаться. Закружилась голова. Скорость вращения стала такой, что клетки слились в один полыхающий разноцветьем купол. А затем произошло ужасное. Это сверкающее, неописуемой красоты небо вдруг начало удаляться от земли сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Краски стремительно блекли, свечение падало, пока не пропало совсем. Вместо неба осталась чернота. Абсолютная чернота – ни проблеска, ни пятнышка света. Глаза лихорадочно вглядывались в то, что еще минуты назад было небом, но тщетно – над Землей царила зияющая бездна. И лишь серый земной пейзаж почему-то оставался видимым.
 
      Нет, страха не было – только тоска и отчаяние от непоправимости случившегося. Хотя  в глубине души теплилась все-таки смутная надежда, предчувствие нового чуда, несущего спасение.
 
      Трудно сказать, как долго мы стояли, не в силах пошевелиться, продолжая вглядываться в беспросветную даль слезящимися от напряжения глазами. Время остановилось…

      Но вот над горизонтом явилась приметная светящаяся точка. Одна в бездонной темноте, неизмеримо малая, но яркая и ясно видимая. Она быстро приближалась, обретая размер и теряя яркость. Уже начало проявляться какое-то изображение, слишком малое из-за удаленности, чтобы его детально рассмотреть. Но это изображение все так же стремительно приближалось, разрастаясь вверх и в стороны, подобно грозовой туче, и постепенно распространилось на все небо. Вернее, на то место, которое было небом. Как будто невидимый сверхмощный проектор демонстрировал фантастический фильм на гигантском сферическом экране над нашими головами. Черно-белый немой фильм.
 
      Теперь изображение невозможно было рассмотреть уже из-за его огромности. Запрокинув голову, я пытался соединить воедино эту огромность. Однако взгляд впустую метался от горизонта до горизонта. Нестерпимо заныла шея. Но тут изображение, съеживаясь, плавно стекло со сферы в вертикальную плоскость и, продолжая уменьшаться и одновременно приближаться, обрело объем и четкость. В воздухе прямо перед нами, на расстоянии не более метров десяти предстали две большие живые фигуры. Справа был Бог!
 
      Внезапно раздался истошный женский крик: «Господи, помилуй!». Вздрогнув, я мельком глянул направо и увидел, как некоторые из наших соседей упали на колени. Я же продолжал оцепенело стоять. Душа моя наполнилась немыслимым восторгом, смешанным со щемящим страхом, так что перехватывало дыхание! Не отрываясь, я смотрел на Него, смотрел… и не видел. Видел только ниспадающие, ослепительно белые одеяния из какой-то невероятно легкой, нежной, неземной ткани. Ощущал по очертаниям одеяний статную, величественную фигуру Господа со сложенными на животе руками, но, сколько ни пытался, не смог увидеть ни лица Его, ни кистей рук. Я ощущал их разумом, но не видел.

      И тут зазвучал Его Голос. Он зазвучал где-то внутри меня, зазвучал везде и нигде. Короткая фраза: «Не так живете, люди!». И были в этом голосе скорбь и усталость,  строгость и любовь. Затем – томительная пауза…

      Вдруг заговорил тот, что был слева от Него. Поглощенный созерцанием Господа, я совершенно забыл, потерял из вида вторую фигуру! Это был самый обычный мужчина  лет сорока, невысокий, коренастый. Рубленые черты лица, короткие темные волосы с аккуратным пробором. Чисто выбрит. Серый, в мелкую клеточку пиджак, черные брюки, черные начищенные ботинки, черный галстук с серой косой полоской. Этакий типовой люмпен, совершенно земной и обыденный. Слегка расставив ноги и красочно жестикулируя, он что-то старательно вещал. С трудом заставив себя прислушаться, я вдруг понял, что этот мужик пытается разъяснить нам, что означает фраза, произнесенная самим Богом!

      В душе возникло глухое раздражение. Что он делает тут, рядом с Ним? Какое право у него комментировать Всевышнего? И тут я почувствовал, что просыпаюсь. ..Ужас охватил меня. Я не хотел расставаться с Богом, я молил, я требовал вернуть меня обратно! Но все было тщетно – сон отступил.

      И было это во времена «перестройки», в «лихие девяностые». Мне не случалось  читать библию, не случалось видеть ничего подобного. Работы тогда навалилось столько, что спать некогда было, не то, что книгу почитать или телевизор посмотреть. И вдруг такое!
 
      С тех пор я верую. Как сказал один из Апостолов: «Вера есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом». А я – видел…