Впихнула

Двадцатое лето из глаз идут водопады.
Ты говорила: «Всё! Больше не надо»!
Ты гордо ушла. Твои подёрнулись плечи.
Я столбенел. Что это за речи?

Я столбенел. Я давился комьями боли.
Я не готов к исполнению эдакой роли.
Ты уходила, как пилигрим в горизонты.
Ты уходила легко. Уходила без понта.

И тыкала мне в животину свой средний палец.
Я в море абсурда потерянный всеми скиталец.
Там, где росли цветы, ты построила рынок.
Ты мне впихнула ботинок.

Ты вернулась ко мне. Ты сломала замки и заборы.
Я в зоопарке прятался в утлые норы.
Я в себя приходил. Я без нужды искалечен.
Ты говорила: «Не ссы, время залечит».

Я улыбался в ответ гнилыми зубами.
Я вспоминал о том, что между нами.
Я честно пытался принять твою верхотуру.
Я честно пытался понять, что ты за дура?

Ты дура, верховная жрица столовых приборов.
Желанное блюдо любых подонков и воров.
Я главные песни твои пел без запинок.
Ты мне впихнула ботинок.

Ты косила налево, направо всё, что хотела.
Я тебе говорил, а ты сразу глохла, немела.
Ты вернулась ко мне, но ты абсолютно иная.
Я смотрю из норы, я боюсь, я дрожу, я икаю.

Ты разбила всю мебель, разрушила вечные стены.
Я по пояс в руинах тихо сижу на измене.
Ты пошла танцевать. Ты ногами давила осколки.
Под ногами хрустит, а в руке блестит треуголка.

Ты разделась легко. Ты снимала одежды – скорлупки.
Я в непонятках. Я думал, что всё это шутки.
Замёрз Каракумский канал, и там среди льдинок
Ты мне впихнула ботинок.

Двадцатое лето из глаз идут водопады.
Двадцатое лето твердишь: «Больше не надо».
Я верю тебе, а лапша уселась на уши.
Я верю тебе и бреду околачивать груши.

Ты голая пляшешь свои безумные танцы.
Я собираю в норе тревожные ранцы.
Я готов за тебя разорвать любого медведя.
Я – партизан. Я теперь никуда не уеду.

Но ты увлечённо танцуешь и давишь округу.
История мира тобой переписана грубо.
И на белёной холстине пошлых картинок
Ты мне впихнула ботинок.
2020.февраль