Дом в Борисоглебском. Дух дома

Окно - косящим глазом - в голубей:
Воркуют и целуются, шальные...
То юности свидетели живые
Встречают моих преданных друзей.

Граненая - о, сколько в ней углов,
О, сколько тайн непостижимо слитых! -
Та комната, что мною не забыта, -
Убежище, и логово, и кров.

В простенок втиснутый - как длинен! - стол
Сокровища хранит почти бесценные:
И Сирин-птицу чуть посеребренную,
И Девы Нюрнбергской шипастый кол.

Под росчерком летящего пера
Ложатся на бумагу строки-звуки,
Рожденные душой сквозь боль и муки,
В мир упорхнувшие с дубового стола.

Возможность Шумана, Шопена - граммофон.
И...танго. Труба в виде повилики.
Всё кажется мне чудом светлоликим,
Ведь голоса цыганок жили в нём...

Пугающе-манящий лютый зверь -
Уж шкурой лёг у низкого дивана,
Он сторожит и приглашает - странно! -
Стать частью комнаты моих друзей.

Наполеон, и Сара, и Эфрон,
"Орлёнок" юный, и Тучков Четвёртый...
И Амазонки слепок, чуть потёртый,
Поселены навеки в доме том.

Стекла мурановского бусы - по стенам,
И панцирь черепахи, люстра в синем
Созвучны с именем моим - Марина...
А дом - корабль, бегущий по волнам.

И с робостью, и с радостью в груди
Когда-то в комнату входила Аля -
Я приглашала, нежно убеждая,
Её сюда, где дома дух, войти.

Как счастливо мы жили здесь втроём!
И танцевали, юные на крыше.
Согреты солнцем, забирались выше:
Чтоб рифы обходил корабль-дом.

И разливался лучезарный свет:
Пронзительная юность - утра нега!
Ах, если б не было разлуки и побега,
О, сколько б здесь прошло счастливых лет!

Из дома - нет, Марина! - не спеши!
Ведь дом-корабль - дагерротип души...