Бессмыслица

Что бы понять смысл бессмыслицы правдой лица
Надо всю эту бессмыслицу читать до конца.

Двигался я к свободе провожая конвой,
Я шёл за ней первый, а дотопал второй.

Я наверно был крайний, я наверно был слеп,
Посмотрите на небо и увидите склеп.

Познакомились утром, день прошёл с нею прочь,
Вечером мы расстались, виноватая ночь.

Снег косили на лето, забивая склады,
Но когда взошло солнце не осталось воды.

Варим скучную кашу с ржавого топора,
Думал братик родился, оказалась сестра.

Добровольно на плаху кладём бошку-свинец,
Но палач промахнулся как всегда под конец.

Тонкий лёд под ногами, но разводим костры,
Танцевать начинаем, наши пляски быстры.

Мы огонь собираем наполняя ведро,
А когда выпиваем, остужает нутро.

И затмение солнца ночью видели мы,
Наше лето промчалось от зимы до зимы.

А слепые уверенно идут по бревну,
Пропасть смотрит на них и зовёт в тишину.

Но прозревший не сможет всех спасти всё-равно,
Ведь слепые уже полетели на дно.

Хлеб растёт на деревьях в запрещённом саду
И ворующий станет чужим в этом году.

Мышью в поле не скрытся там уже веки ждут,
А попавшие в лапы все на плаху идут.

И палач снова пьяный у подножья курка,
Всё опять повторится днём безумца сурка.

Морозилка под солнцем, а баня в снегу,
А работа без лодки на другом берегу.

В проруби кита ловим, но клюёт чей-то глаз,
Все границы закрыты для других ради нас.

Мы уверенно рубим сук сидя на нём
И отходим ко сну обязательно днём.

Скачим на гробах близких с крыльями на руках,
Но лжекрылья большие упираются в пах.

К празднику везут в клетке что бы чучело сжечь,
Кто-то волос надрезал где домокловый меч.

Но не спится козлёнку в яслях маменых рук,
Для него сиська мамки важней всяких наук.

Мы снимаем лжекрылья и спускаем в огонь,
А поляна с цветами испускает в нас вонь.

Чёрно-белый экран, графин водки и всё,
Мой маршрут по прямой и скрипит колесо.

Снова косим мы снег и танцуем на льду,
Плаха и голова в високостном году.

Строим снеговика тридцати этажей
И выходим на финиш большенством тиражей.

Глаз из прорубя видит всех слепцов на бревне,
А работа как прежде на другой стороне.

Руки в лжекрыльях не горят над костром
И древние танцы, хоровод надо льдом.

Огонь полыхает в ведре как испуг,
А кто-то мечтает, но рубит свой сук.

Колесом по костру что скрипит на просторе,
За дверью пьём чай мы в открытом поле.

Хоровод и огонь, снеговик, кутерьма,
Тучи серые в небе, гул и тяжкая тьма.

Нам ремни затянули, а кто с жиру там бесится,
Вот такая бессмыслица в мире каждому грезится.