Их забыли на этой войне...

 (посвящается детям блокадного Ленинграда)

Их забыли на этой войне,
 на разъезде,у старой криницы...
Там,где в дымной,седой пелене
 было поле созревшей пшеницы.
Поле с хлебушком,всё в васильках,
 и в воронках от чёрных снарядов.
А ещё были ужас и страх
 пережитого,жуткого ада.
  ...Сорок первый.Начало войны.
Прёт фашистов стальная армада.
Были силы с врагом неравны.
Подступала беда к Ленинграду.
 Всё плотнее сжимлось кольцо.
Неизвестность...Сомнения...Хаос...
А внутри,как горячим свинцом,
 та беда по сердцам разливалась.
 "Надо вывезти срочно детей!"
Чёрной тучей нависла блокада.
...Самых младших,совсем малышей
 в тыл отправить скорей с Ленинграда.
 Вот уж первый готов эшелон.
Слёзы...Крики...Прощальные стоны...
Переполнен был каждый вагон,
 а их было двенадцать вагонов.
 Поезд тронулся.Скрылся вокзал.
Превратились часы в бесконечность.
Но никто из родных и не знал,
 что их дети уехали в ВЕЧНОСТЬ.
 Дни анархией были полны.
Незвестность в сумятице крепла.
Все спасали детей от войны,
 а отправили в самое пекло.
 Самолётов фашистских орда
  налетела,как чёрная стая.
С страшной силой ворвалась она
 на пути всё лавиной сметая.
 Разбомбили враги эшелон.
Кто спасался-бездушно стреляли.
Весь состав,его каждый вагон,
 всё жестоко с землёю сравняли.
Словно звери в обличии людей,
 видя цели,лишь скалились злобно.
А в глазёнках убитых детей
 только боль отражалась безмолвно.
Был безумен смертельный каскад,
 раз в детишках им чудилась сила.
Ведь стреляли они в Ленинград!
Не детей убивали-Россию!
 Сколько тысяч невинных смертей..!
Был ли Бог там? Наверное не был,
 когда души погибших детей
 улетали,как ангелы,в небо.
Море ужаса.Всё,как в бреду.
И от слёз небеса задрожали,
 когда матери,чуя беду,
 к ним по рельсам туда побежали.
Не забыть того ада следы.
Как постичь эту боль в самом деле,
 если дети от этой беды
 на глазах вдруг совсем поседели!
  ...Схоронили убитых скорбя,
 ну,а раненых снова в вагоны
погрузили скорей,торопясь,
чтоб отправить с другим эшелоном.
 Переполнен и этот состав.
От войны не сбежать,не укрыться.
В их глазах только горе и страх.
Стали взрослыми детские лица.
 Как-же выжить всему вопреки?
Где найти столько слёз,столько силы,
 когда умЕрших в долгом пути
из вагонов спеша выносили?!
Сколько их безымянных могил
 той дороге осталось в наследство?!
Там,где ветер берёзы склонил,
 похоронено мирное детство.
 ...Мчался поезд с утра до темна.
Полустанки.Разъезды.Вокзалы.
А кругом всё война,да война...
 Стук колёс,насыпь, рельсы и шпалы.
А внутри духота и темно...
И бинты все пропитаны кровью.
Нет еды,и с водой тяжело...
А сердца переполнены болью.
 И глаза безразлично глядят.
Мамку ждут малыши по привычке.
Лишь засохшие губы твердят:
-Хочу хлебушка!...Дайте водички!
Эшелон едет только вперёд,
 мчит туда,где война понаслышке.
Терпит стойко ослабший народ,
 кто постарше и вовсе малышки.
Машинист на сигнал вдруг нажал,
 и по рельсам,визжа тормозами,
поезд полз долго-долго, и встал,
так,что полки внутри задрожали.
 -Что случилось?Опять бомбят?
-Путь разрушен...
Кому же верить?
Лишь с надеждой глаза глядят.
-Почему открывают двери?
Свежий воздух в каждый вагон
 в миг ворвался с солнечным светом.
-Сколько будет стоять эшелон?
-Там война..?
-Нет,я знаю...Лето!
-Видно долго придётся стоять.
На разъезде разрушено сложно.
-Можно нам хоть чуть-чуть погулять?-
 кто-то взрослых спросил осторожно.
Все примолкли.Ждала детвора.
 Их измучила эта дорога.
-Погуляйте...Такая жара..!
Только рядышком,только немного.
 Так ослабли...Внутри дрожит.
Закричали б,да нету силы.
-Можно с нами кто раненный, кто лежит..?-еле слышно они спросили.
 Смотрят искренне...Как отказать?
Ждут,аж,головы вжали в плечи.
-Тяжело в духоте лежать.
Им на воздухе будет легче.
...И решили:раненных снять.
Напоили,умыли с колодца.
Ведь,наверное,долго стоять
 им теперь на разъезде придётся.
Всех детей на зелёной траве
 уложили в тени, под берёзой.    Было солнце среди ветвей.         Но блестели в глазах их слёзы
Все у страха они в плену.
Убежать от войны невозможно.
Молча слушали тишину,
 в небо всматриваясь тревожно.
И мальчишка что был в стороне,
 весь в бинтах,как солдат с медсанбата,
как-то странно спросил в  тишине:
-Правда хлебушком пахнет,ребята?
 Эти дети,увязшие в злой войне,
на разъезде,у старой криницы,
 вдруг увидели поле  в седой пелене,
поле жёлтое спелой пшеницы.
Обгорелое,всё в васильках,
 у дороги на солнечном плёсе...
И рванулись, забыв про свой страх,
 чтоб набрать этих спелых колосьев.
Все кто мог добежать,доползти до него
 в этом дерзком,голодном порыве,
слыша "хлеб",уж не слышали ничего,
обо всём в этот миг позабыли.
В их глазах было столько тоски,
 и голодной,отчаянной муки...
Но упорно пытались сорвать колоски
 их худые,ослабшие руки.
Мало времени.Надо спешить.
Куда деть все букетики-крошки?
Как их больше собрать,донести,сохранить
 в этих маленьких,слабых ладошках?
А глазёнки от счастья горят.
На щеках то-ли грязь,то-ли слёзы.
Но уже их зовут,им так громко кричат.
По ушам бьёт гудок паровозный.
Кто сильнее,успел добежать
 с золотого пшеничного плёса.
Им стараются руки подать.
А сердца их стучат,как колёса.
Руки взрослых-спасательный круг.
На ходу всех сажают в вагоны.
Только так не хватает им рук.
Поезд ход набирает со склона.
Вроде все..?Кто-же знал,
 кто успел, а кто нет
до состава скорее добраться.
А война ведь не ждёт,
 в ней особый секрет:
надо выжить,дойти,не сломаться.
Всё быстрее, быстрее бежал паровоз.
От войны улетал,словно птица.
И никто уж не слышал              их отчаянных слёз,
 тех,кто горько рыдал у криницы.
Тот мальчишка,что спал в стороне,
 (был он очень похож на солдата),
полз в бинтах по колючей, засохшей стерне и шептал:
   -Погодите,ребята..!
 
 ...Их зыбыли на этой войне,
 самых слабых,израненных,спящих.
Было поле в седой пелене,
 и состав на восток уходящий.
 ИХ ЗАБЫЛИ!!!Страшнее слов нет..
 ...В них отчаяние, горе и слёзы.
И мне видятся часто во сне
 эти дети у старой берёзы.
Всё, что дорого,нынче в цене.
Не торгуете же памятью, люди!
Их забыли на этой ВОЙНЕ-
Ну, а мы НИКОГДА НЕ ЗАБУДИМ!