на краешке

Ты не вспомнишь о том, что было, не надо, что там
остаётся от прошлого? Скука по недочётам
в упражнениях тела на теле - дополнив это,
можно было бы выйти немного за грань портрета
в две фигуры на фоне серванта, стола и стульев,
койки узкой, под рабицей-сеткой - две пары туфель.
Ты садилась на краешек, плечи свои ссутулив,
и прохожий смотрел на тебя, как свинья на трюфель,
сквозь оконные стёкла, мечтая и вожделея.
Он - стареющий Гейне, ты - юная Лорелея,
недоступная нимфа в холодной реке отеля...
Ты любила меня, но глаза твои опустели
оттого, что я тёплый, живой, оттого, что смертен.
От любви до разлуки есть пара твоих отметин -
не стихи и не то, что вода мне теперь не в милость,
я и раньше-то не был пловцом одиноких кухонь.
Просто что-то во мне притупилось и обломилось,
только веришь - я этим ни капельки не напуган.
Я не тот, кто с тобой, я прохожий, в окно глядящий,
нет, не Гейне, счастливец, которого ты ласкала,
потому что любила смотреть, улыбаясь даже
вслед большим кораблям, что ночами идут на скалы.
Я-то помню, к любви, словно к смерти, всегда готовься.
Ты сидела на краешке - самом краю утёса.