Стансы 8

Я помню, как тогда из школы
я мчался раннею весной.
И все дальнейшие приколы
ещё не вились надо мной..
Был март. Сияло солнце в небе,
по улицам текли ручьи.
Ещё не думал я о хлебе,
что надо добывать. Ничьи
мне были не нужны советы.
Я сам любой совет мог дать,
поскольку на любой ответы
легко в себе мог отыскать.

Москва лишь отряхнула ноги
от снежной, памятной зимы.
И эти зимние тревоги
ещё витали где-то. Дни
ещё не вышли из забвенья
от января и февраля.
И эти новые мгновенья
с восторгом приняла земля.

Я был тогда смешным мальчишкой
с наивной верой в вечный мир.
Я верил в Сталина и в книжки,
что восхваляли этот пир.
Никто не знал тогда, что будет
со всеми нами и страной.
Кто этот мир тогда разбудит
грядущей ядерной войной.

Мир устоял тогда на грани.
Я до сих пор не знаю как.
Неужто кто-то снова станет
искать войны, коль не дурак.
Неужто снова будут дети
лежать во рвах по над землёй.
Кто нам на это тут ответит
за всех убитых.  Боже мой!

Мне жить уже совсем немного,
увы, осталось на Земле.
Что я возьму с собой в дорогу
когда уйду в рассветной мгле.
Что я возьму? Но разве братцы
с собою что-то надо брать?
Хотелось бы ещё остаться,
но это тоже, как сказать.