Рассказы о войне ветерана 311

                В ТЫЛУ ВРАГА
                (записки партизана)

                Повесть.
                Автор Иван Шумилов.

Иван Леонтьевич Шумилов(1919-1981), русский советский писатель-фронтовик,
командир партизанского отряда «Сибиряк» в Белоруссии.

Продолжение 17 повести.
Продолжение 16 http://www.stihi.ru/2020/03/15/3940

                НОВЫЕ МЕСТА

  «Вот мы и в Восточной Белоруссии. Находим своих. Они дислоцируются в Плещеницком районе. Теперь командует отрядом лейтенант Браев, бывший матрос.
К сожалению, до сих пор не можем наладить добрых отношений с соседним отрядом.
Не то, что враждуем, а просто как-то «не сходимся характерами». Особенно заметно это в мелочах. Например, командир их отряда носит несколько прозаическую фамилию Кобылкин – и это даёт повод нашим ребятам дразнить соседей «кобылячьей армией», «кобылкой» и т. д. Те в свою очередь окрестили нас «утопленниками».
Конечно, всё это результат слабой политработы. В нашем отряде нет комиссара. Отсюда постоянное деление на «нас» и «их». При этом понятно, что «мы» всегда выглядим в более выгодном свете, чем – «они». Партизаны отряда Кобылкина, скажем, считают, что «матросики» – народ ничего себе, но мало ещё воевали, а вот мы...
А по совести говоря, оба отряда вполне достойны славного имени советских партизан. Там, глядишь, разбита колонна немецких автомашин; там взлетела на воздух казарма с солдатами; там... словом, много можно вспомнить этих «там».

  Для нас началась вторая зима войны. Наш отряд, как и многие другие, квартировал по сёлам, часто переезжая из одного в другое, чтобы сбить со следу врага. На случай блокады были устроены базы в лесу – выкопаны землянки, заготовлены продукты. Плещеницкий район – типичный партизанский край. Маленькие немецкие гарнизоны заблаговременно сбежали в районный центр. Туда же собрались иуды – старшины, коменданты, полицейские. Продукты и другие грузы немцы доставляли в Плещеницы самолётами и редко – автомашинами. Иногда части гарнизона сами отправлялись в район на грабёж. Выезжали большими партиями – по пятьдесят и больше подвод. В таких случаях выставляли боковые и тыловые заслоны, высылали разведку. Мы охотимся за такими группами. Вполне естественно, что наибольший успех выпадает на долю отрядов, у которых лучше поставлена боевая и агентурная разведка и которые обладают лучшей манёвренностью. Недаром все командиры отрядов стараются посадить своих бойцов на коней.

  Но коней достать трудно, ещё труднее найти сёдла. С большим трудом и нам удалось раздобыть лошадей. Отныне мы стали передвигаться на санях. На каждую подводу мы сажали по три-четыре бойца. Около десятка таких подвод составляют взвод. Это, конечно, не конница, но и не совсем пехота. Передвигаемся теперь мы быстрее, но зато постоянно демаскируем себя. К этому надо добавить, что немцы действовали предусмотрительно – на грабеж едут одной дорогой, с грабежа – другой. Получив донесение, что они налетели на деревню, мы должны угадывать, по
какому маршруту они двинутся обратно. И угадываем. Чаще всего они натыкались на наши засады там, где совсем не ждали, у самого своего логова – районного центра.
Все наши отряды сведены в бригады, по три-четыре отряда в каждой. Впрочем, наш отряд, хотя и входит в соединение, но действует в одиночку, остальные отряды бригады стоят в Налибокской пуще.

  Бригады нападают на крупные гарнизоны, а на нашу долю оставались засады, диверсии. В подрывном деле мы стали уже специалистами. Один-два спущенных под откос эшелона имеет на своём счету каждый наш боец. Есть и такие, которые подорвали по пять-шесть составов. Численно отряды растут. Местные жители буквально умоляют принять их в нашу семью. Одна беда – мало оружия.
Так прошла первая половина зимы. Вторая – принесла новые неожиданности, новые боевые задания. В один из предвесенних дней командир отряда приехал из штаба соединения в особенно приподнятом настроении. Это было заметно и по тому, как он лихо подкатил к ограде, и по тому, как энергично вбежал в комнату.
– Ну, Леонтьич, наши мечты сбываются!
– Какие мечты, Василий Захарович? – спросил я.
– Командир соединения дал согласие на наш отъезд в Литву! Довольно посидели здесь. Скоро двинемся по широким просторам!

  Браев взволнованно шагал по комнате.
– Но если ехать, так скорее, пока санная дорога... – задорил я.
– Буду настаивать.
На другой же день началась подготовка к отъезду. На меня, как на начальника штаба, легли все заботы о лошадях, санях, фураже, продовольствии, сбруе, боеприпасах. А когда всё это было подготовлено, встали вопросы о маршруте, о количестве людей, о порядке движения. Впрочем,окончательное решение вопроса зависело от того, какое задание мы получим от командования.
Вскоре был получен и официальный приказ. Командование, не имея точных сведений о
партизанском движении в Литве, поставило перед нами задачу – связаться с местными партизанскими отрядами, передать им наш опыт борьбы, помочь организационно. Второй задачей были диверсии на железных дорогах – Молодечно и Вильно-Гродно.
Мы должны были проехать до Вильно, затем свернуть на юг, обогнуть с запада город Лиду и вернуться в свой район.

  По нашим подсчётам, нам предстояло проехать по прямой не меньше пятисот километров. Однако, возможность движения по прямой была весьма сомнительна.
Тем более, что топографической карты у нас не было и приходилось рассчитывать только на географическую да на показания проводников. В общем, со всеми обходами и петлями дорога должна была растянуться не меньше как на тысячу
километров. В связи с этим вопрос о хороших конях и санях приобретал большую важность. Командир соединения разрешил ехать не всему отряду, а лишь группе в тридцать человек. На совещании мы набросали список участников, в который вошли лучшие бойцы. Были в списке и Чубчик, и Чужанов, и Кулаков, и другие старые мои соратники. Была и молодежь. Тогда же разработали порядок движения – десять человек поедут верхами, остальные – на санях.

  В день нашего отъезда деревня Борки была необычно оживлённой. На единственной узкой улочке выстроились подводы, сновали конники, толпились партизаны, крестьяне и крестьянки, девушки, мальчишки. Нас провожали не только остающиеся товарищи, но и всё местное население. Хотя никто из деревенских жителей толком не знал, куда мы едем, но по тщательности приготовлений все догадывались, что уезжаем мы далеко и надолго. Партизаны столпились вокруг Геннадия Дорожкина, недавно пришедшего в отряд из Литвы и теперь возвращающегося с нами в родные места.
– Там работёнки хватит, – повествует он. – Там почти в каждой деревне – полицейские, некому их пугнуть. Паны приехали из-за границы, будут подавать нам кушать на золотых подносах.
– А свинцовая закуска будет в ихнем меню? – острит кто-то.
Но Дорожкин не слушает.
– А немцы там жирные, отъелись на даровых хлебах, гуляют как дома...

  Вторая кучка собралась вокруг Володи Казака, который держится на своём коне
как заправский кавалерист.
– А силён ли твой конь? – пристают к парню.
– А ну, попробуем?
Кто-то схватил коня за хвост и потянул в сторону.
– Р-разойдись! Р-рубить буду! – кричит Казак, высоко поднимая над головой клинок. При этом он делает такие страшные глаза, что, кажется, вот-вот выполнит свою
угрозу. Под общий хохот шутники разбегаются, а Казак ласково похлопывает обиженного Мишку по шее. Раздаётся команда – «Трогай!».
Верховые выезжают вперёд. За ними двигаются повозки».

   Продолжение повести в следующей публикации.