Полигон. часть 2 чистилище

продолжение...


                Чистилище

         О, Господи!  Это же меня,  первого,  запрашивают: - «как самочувствие».  Как-как…  кверху  каком…  и в прямом, и  в переносном смысле.
    Показалось,  в какой-то момент,  что потерял металлическое кольцо.  От этого стало ещё темнее.  Но нет, оно  намертво приросло через комбинезон  к  моим судорожным рукам.  Впрочем,  руки так одеревенели, что и без кольца можно было достучаться.
     Перевёл слегка дух, отдышался  и отстучал: - «всё хорошо».  Годюк, по кличке Бзджол  постучал – « всё  плохо»,  потом начал тарабанить – «выхожу».  Ногу мою при этом не отпускал ни на  секунду.    Наверху постучали – «не поняли, повторите».   Заученно  и вымучено  повторил.  Со второй попытки всё прошло по инструкции.
    Снова по миллиметру пополз. Сколько ещё: час, два, день,  год…
    Кажется,   в мой скафандр уже начинает проникать вода.  Откуда  она взялась?  Нет,  это просто пот,  который из всех пор истекает из меня.
    А может не пот?  Может это миро?  И я стал  мироточить?  А может?...  да нет.  Иисусу так же погано было нести свой  крест на Голгофу?  Бред сивой кобылы…  кажется, торпедный аппарат стал сужаться.  Наверное,  конец близок.  Чей?  Мой?  Не дождётесь…  Как меня будут вытаскивать, если  застряну – спереди, или сзади?...
       Господи, когда же это закончится.
    Что-то слишком часто стал Бога вспоминать.
    Потом понял – это же «ЧИСТИЛИЩЕ»!
    Господь заранее  подводникам отпускает все  их  грехи, через воздушные мытарства в торпедном аппарате и закрепляет окончательно водными , в виде исключения. На душе стало светлее,  да и за беседой с Господом время идёт быстрее.   
     Локтями  начал быстрее работать. Ноги не принимают никакого участия, тем более, что за них держится  Годюк, по кличке  Джмол/ тьфу на его кличку/.   Бес всё-таки проник  в торпедный аппарат и вселился в Александра через левое ухо. 
     Господи,  дай ему сил пройти  этот путь.
     Вспомнил маму и первую любовь.  С закрытыми глазами воспоминания окрашены во все цвета радуги.  Кадры  стремительно меняются,  как в немом кино.  Ещё светлее стало на душе. 
    Правой,  толчково-гребущей рукой упёрся в крышку торпедного аппарата.   Кажется,  открылся третий глаз…  меня начало трясти. Наверное,  от перенапряжения.  Но  почему ниже пояса?   Оказывается Бзджол – по-русски Пчела,  с остервенением начал толкать и дёргать меня за ногу, к тому же, что-то мычал.  Мелькнула крамольная  мысль:  ногой садануть  разочек за все страдания, но вместо этого посигналил – «первый у крышки торпедного аппарата, самочувствие НОРМАЛЬНОЕ». Хотя, какое там нормальное.
     Под  дубль сигналов «второго»  и  «третьего» открыл  и тут же снова   закрыл глаза.  Странно,  но  с закрытыми глазами было светлее и спокойнее.   
     Успокаивала мысль о кротах: они вообще слепые,  а как роют землю!  Не догонишь.
         Сигналы застучали веселей :  «закрываем  переднюю крышку, открываем заднюю».  Хаотично   продублировали.  Наверху отнеслись с пониманием  и  повторять не стали.
        Где-то зашипели,  заскрежетали гидравлические приводы  и сначала, на мгновение,  поток света  объял тьму,  а  затем  вода хлынула  в люк под давлением,   быстро заполняя  торпедный аппарат.
       Стало  совсем светло,  даже сквозь запотевшие стёкла ИДА-59.  Аппарат работал безупречно. Саша Годюк продолжал держаться за мои ноги,  но меня это уже не напрягало.   Давлением всех приклеило к верхней стенке торпедного аппарата.  Мы висели в невесомости фантастическими поплавками. Клапана щёлкали в бешеном ритме,  стравливая выдыхаемый воздух за пределы дыхательного  аппарата. Впереди зияли Узкие Врата нашего «чистилища». 
       Уже перед выходом  я сконцентрировался, вытолкнул  буйреп с мусингами/верёвка с красными поплавками/ и после сигнала,  «первый пошёл», ухватился за верёвку и начал подниматься в шахте до первого поплавка-мусинга.  Мимо меня тут же,  вверх ногами на приличной скорости,  проплыло/автор знает разницу в морском жаргоне между  «плавать» и «ходить»/, а читатель догадался, чьё тело. 
       Наши инструкторы/ангелы-спасители/ ждали каждого наверху водонапорной башни со спецоборудованием  для профилактики кессонной болезни и приёма поднимающихся по буйрепу матросов. Александра вытаскивали за ноги.
       Врач осмотрел меня с Гордейчуком и констатировал удовлетворительное состояние.
     Саша Годюк, теперь уже воин-подводник,  понуро сидел в барокамере и очищал свою голубую, украинско-"западенскую" кровь от пузырьков азота и гелия
       Ещё несколько троек должны были пройти это «чистилище».
       Полигон продолжал жить своей жизнью.
      Спустившись с башни и освободившись от водолазных доспехов, мы с Гордийчуком спустились к небольшому заливчику недалеко от Полигона.
     Там  страсти ещё только начали  разгораться.  Кого-то экстренно эвакуировали из торпедного аппарата, кто-то всплывал в башне пробкой и наш Александр был не одинок в том, что немного не хватило духа закончить выход по инструкции.
    Мы молчком стояли на берегу, сдвинув чёрные пилотки на затылок,  ещё не остыв  от  произошедшего события.  Черты лица у  Гордийчука обострились,  взгляд  нервно  скользил по галдящим чайкам, будто он хотел их раздвинуть и высмотреть что-то в небесах.  Разговаривать не хотелось. Ещё  будет время.
     Кажется,  небо над  Балаклавой стало выше и горы, обрамляющие бухту,  стали торжественнее и строже. На фоне зовущего, тёплого моря,  уютной Балаклавской бухты со старинными генузскими  башнями,  романтично скользила на выход, на боевое дежурство,  ракетная подводная лодка,  на свой боевой  Полигон-квадрат, где-то под Босфором, в сопровождении вездесущих чаек.
       А на выходе из бухты эстафету  примут неугомонные дельфины и будут сопровождать потаённый корабль вплоть до погружения.  А может быть и после.  Кто их знает.
       На пирсе,  от которого отшвартовалась подлодка,  звучала «Славянка»:
               «…Что ж ты девушка смотришь сквозь слёзы,
                Провожая матроса в моря…»
       Вот и вся история. А может и  не вся.  Осталось   чувство недосказанности,  хотя это дело поправимое.  Дожди в марте и апреле частые гости в станице Качалинской...
     Не отпускает и сам Полигон.  Уж очень ёмкое это понятие.  Моря, океаны – всё разбито на квадраты-полигоны.  В небесах – полигоны.  В космосе – полигоны.
     Твердь земная на всех континентах нашпигована большими и маленькими полигонами,  где учат летать,  бомбить,  погружаться, всплывать, стрелять – воевать и убивать себе подобных.  Огромные территории и страны становятся Полигонами:  Сирия, Ирак, Афганистан, Украина,  Арктика, Россия...
      Но вы не найдёте Полигона  Серебряных Колокольчиков, куда приезжали бы  люди со всего Мира и подпитывались Добром серебряных звонов и сами  звонили,  вплетая  свои добрые вибрации во всемирную паутину Добра.
       Или Полигон Певчих Птиц ,  где на огромных межконтинентальных полигонах  люди выпускают  на волю  из клеток всех птиц.
    В это время прекращают летать самолёты, останавливаются поезда и печатные денежные станки. Полная тишина и благодать в мире!
  Только пение благодарных птиц и восторженные детские голоса.
     Или...
      А лучше дать задание  детям всей  Земли  и они  напридумывают  столько  Полигонов,  на все случаи Хорошей  Жизни, сколько нам и не снилось…
    Помните песню про ещё один Полигон:  «И на Марсе будут яблони цвести…»
P.S.
    Спустя много лет,  на встрече в день  ВМФ  с братьями-подводниками у фонтана в Волгограде, один молодой, говорливый братишка красочно и весело  рассказывал морякам-надводникам   о посвящении в подводники  при  первом погружении,  где  молодым матросам торжественно вручают плафон  забортной воды,  которую он должен традиционно выпить.
    Я  в паузе прервал его тираду и спросил:
     -  сынок, а ты через торпедный аппарат выходил когда-нибудь?
    Было время 90-х. Молодой моряк сконфузился и промолчал.
     После небольшой паузы все представители боевых подводников, находившихся в кампании, утвердительно закивали и  наперебой согласились со мной.
     Хотя  я  и  ту великую традицию принимаю всем сердцем. И я пил залпом забортную воду.  И свидетельство об этом имеется, подписанное  командиром, капитаном первого ранга Шатовым и иже с ним уполномоченными.  Эта традиция, как официальное подтверждение статуса – воин-подводник.
    А подводниками мы стали в момент выхода из торпедного аппарата.  И не важно: вверх  головой или вверх ногами. Попробуйте сами и вы со мной согласитесь.
   ...Никто не обиделся.
      Нам было весело от встречи, воспоминаний и от полсотни грамм хорошего коньяку на нашем, теперь,  наверное, последнем  ПОЛИГОНЕ.

  Дон  станица  Качалинская.  17.  03.  20.


На фото 1 вверху/слева направо/: Владимир Гордийчук, Владимир Буров, Александр Годюк-«Бджол» - Балаклава 1970г «годки и караси»
На фото 2  в том же порядке  боевые подводники: Гордийчук «Бульбаш», Буров «Песняр», Годюк «Бджол»