Он это я

Он раздел четыре клавиши  тремя звуками
Тем подтвердив роялю – ещё не слишком пьян
Он высадил блох посреди океана
Наказав плывите, пока соль не крадётся по пятам
Своему восприятию слуха стал серной пробкой
Тем заткнул рот песни грозы
А восемнадцать дней шли мимо
И восемнадцать дней как шли, так и прошли

Поставили в ряд  число пи досок
До  лучших времён облаков
Доски стояли, гнили, пи делали все, кто мимо идёт
А гроза кручинилась в небе
То горела потухшей, то тухнула дождём зареванной бабой
Если – бы знали, как тоскует голос без песни
Привели – бы тогда обратно всех, кто не хотел приходить обратно

А уверенность пришла быть не уверено,  на то есть причины
Он включил свет  в  том месте, куда провода не проводили
И лампа льда стала таять под палящим лучом приговора
Так невыносимо больно, когда он пьёт свет, а не растаявшую воду
В том беспорядке, что нашли тело, но не нашли душу
Всё ожидать можно,  даже обглоданные палочки вместо суши

И плевало вчера беспечностью, а сегодня блевало
И лежали на берегу волны, и жабры их умирали
И у головы  валялся выстрел  пулей в висок
И сосала грудь молоко звериной пастью сосок
А он стоял вокруг  рояля и четыре клавиши раздевал
Ему так мало в этой жизни мало,  ведь он это я