Одиссей и Навсикая

                Море! Только умолкнем,
                радио выключим, газетами перестанем шуршать,
                тарелками перестанем греметь — море!
                Двери закроем, отправимся спать, засыпаем -   
                и снова сквозь стены, издалека, глухо, неясно, а
                все-таки — море! Спим, просыпаемся, занимаемся
                чем-то, суетимся, не замечаем, не слышим,
                а оно
                здесь
                все-таки здесь,
                всегда,
                просто так, ни за что  ни про что.

                (Пауль-Ээрик Руммо)




                О Д И С С Е Й      И     Н А В С И К А Я


        Тканью атласною, нету ей края,
        море прекрасное тихо сияет,
        сетью сквозною, нитью златою
        солнца лучами волну прошивает,
        кто акварельные смешивал краски
        в хрупком бокале их растворяя?

        Дочь Алкиноя, встает Навсикая,
        кличет служанок, коней запрягает,
        сон ей приснился - в отблесках рая
        дева Афина ее укоряет:
        "Срочно на берег вези, Навсикая,
        все свои пеплосы, платья, хитоны,
        волны морские пусть их отмывают,
        к свадьбе готовя твоей, Навсикая!"


         О д и с с е й.

        О таласса, о диво голубое
        и винно-пенящееся на закате,
        о пусть моей душе не знать покоя,
        я Одиссей, и помню о расплате,
        кого любил я и кого убил,
        кого спасал я и кого топил.
        Вот снова остров, пляж наискосок,
        и рыжий берег здесь крутой, скалистый,
        что за герлы бросают там мяч в песок?
        Подойду, прикинусь бродячим мистом!

       
       
        Н а в с и к а я.

        Одежды свадебные повелела
        мне мыть Афина, я взялась за дело,
        но, к сожалению, не слишком преуспела,
        возничий отдыхает в колеснице,
        и кони разбрелись - воды напиться.
        Кричат подружки, пас мне посылая:
        "Свой мяч лови, не парься, Навсикая!
        Успеешь замуж, в мяч давай сыграем!"
        Мы бегаем, кричим и мяч бросаем,
        из руки в руки он перелетает,
        споткнувшись, падаем лицом в песок.
        А ты прекрасноумною меня
        наверно, по ошибке называешь?

        О д и с с е й.

        Да нет, я искренен.

        Н а в с и к а я.

        Поведай о себе нам.

        О д и с с е й.

        Я Одиссей, я странствовал по свету,
        я видел много, многих пережил.
        И звезды ночи путь мой освещали
        от ада и до рая, Навсикая.
        Кого любил я, и кого убил,
        кого спасал я и кого топил,
        и на душе осадок - горький ил.
        Романы, войны, странствия и драки, 
        но верен был единственной - Итаке,
        она - биенье крови, что взывает:
        "Домой, домой!" - а, впрочем, не поймешь,
        ты слишком молодая, Навсикая!

        Н а в с и к а я.

        Ты думаешь? А может, я сама
        похожа чем-то на тебя, кто знает?
        .     .     .

        Конь в поводу, бредут, не замечая
        ни скал крутых, ни разноцветья мая.
        .     .     .

        О море детства, я к тебе спускаюсь,
        с высоких гор, где юности смятенье,
        и зрелости разбросаны каменья,
        упавшие из снов я подбираю.
      
        пляж Золотой и балка Золотая,
        изгиб спины скалы далекой Айи,
        и ветер мне дыхание сбивает,
        и лишь на горизонте белый парус,
        на остановке ждет меня "Икарус".

        как некогда, к сиреневому морю,
        две легких тени, призрачных, сбегают...