Пинк энд Флойд

Пинк энд Флойд

Жили-были давно архитекторы.
Снов и видений создатели
Город Лондон, мудрые университеторы,
Где рождались мелодии рядом со стихами –
И всё на лету, подсознательно.

Так возникало чудо двадцатого века,
Невероятная музыка, торжество магизма и света,
Отражение вечно таинственных звёзд,
Куда никто из землян ещё не дорос.

Обратная сторона Луны – а что мы знаем,
Если лениво за рюмкой и ужином жуём и зеваем?
Остаётся одно – они были там, не чета нам, грешным,
И полёт их был, вопреки всем сказкам, успешным.

Эту волшебную музыку слушал я, смертельно влюблённый,
Перед походом в войска, слегка от любви оглуплённый,
Очи её сияли в моих казарменных снах,
Я просыпался и шёл на плац, как одинокий монах.

Плакал и пел во всё горло, пока не придёт дежурный.
Цепко хватая меня за рукав, потащит в казарму –
Тоже мне, Карузо, рассвиристелся ажурно!
Ну-ка ныряй поскорей на скрипучие нары!

А когда состоялся очередной марш-бросок,
С полной выкладкой в гору, среди лесов,
Во мне зазвучала музыка эта предвечная,
И я бежал, карабин колотил по спине, калеча.

А музыка всё вырастала и придавала мне сил,
Понял – я добегу, хотя командир бы простил,
Если бы не добежал, упал – и такое бывало,
Но пред глазами любимая, музыка вечная, и до увала

Я добежал, повалился, мокрый, как из озера гусь.
Знаю теперь – я уже ничего не боюсь!
Войн и потерь, голодухи и тьмы, и забвенья,
Вот же Вивальди – триста лет затемненья

Вдруг в двадцатом веке рукописи отыскали
И зазвучала вечная музыка даже в Ла Скала.
Видно, будет так и со мной – современники обнаружат,
Что не так я прост, каким казался снаружи,

И снимут фильм обо мне, как о Магомаеве,
Певчем дрозде в огромном войске Мамаеве.
Многие думают – да что этот татарин может?
А я ведь башкир, который славу Руси приумножит,
Как те мои предки, что на Париж ходили,
Наполеона били, и посуду в бистро не колотили,
Как офицеры, пропивавшие свои гвардейские деньги
На проститутках, гулянках, а потом шарахались от собственной тени.

Эта громадная музыка звучит во мне много десятков лет,
Перед глазами стоит этот многослойный портрет
Дамы и музы, которым посвящены
Песни и стихотворенья под псевдонимом жены.

Так и живу – ничего не могу поделать,
Разве что слушать и плакать, поминая добрую юность.
Или то, как она, не стесняясь, разделась
И позвала – а что могло быть лучше для моряка?!
Куда подевалась разумность?

Так и звучит во мне Wish You Are Here.
Что означает – будь рядом со мной, красивым.
Но время ушло, утекло по Дону к морям…
И больше нас нет уже – ни здесь, ни там.