И звезда с звездою говорит...

       Венок сонетов

магистрал

Москва, Тарханы, Петербург, Кавказ
Да звёзды, говорящие друг с другом,-
Вот путь его в исканьях и досугах,
Где стоп-сигналом блещет царский глаз.

Встречаясь со светилами не раз,
Духовного не покидая круга,
Он Демону ответил без испуга,
С достоинством, не уронив пера.

С небесной тайной рядышком – земная,
Ей подражая, тщилась погубить
Свободу гения ценою смерти.

Россия-Мать, земля моя родная,
Случайны ль эти прихоти судьбы,
И, если нет,- что искупают жертвы?

1.
Москва, Тарханы, Петербург, Кавказ
Да в космосе проложена дорога,
Ворота Красные – её порогом
Запечатлелись в памяти у нас.

И первый крик его, как божий глас:
Явился  гений! Торжество пророка
Он постигал возвышенно и строго
Не на уроках – там, где  светит мгла.

И мысль и чувства в фокусе природы
Он взял у предков словно без труда,
Грядущие века кромсая грубо.

«Я – Лермонтов! Примите, не угодно ль?..»
Любил он Родины задумчивую даль
Да звёзды, говорящие друг с другом.

2.
Да звёзды, говорящие друг с другом
Делились тайной с ним неторопливо…
В воспоминаньях кратких некрасивым
Его спешат изобразить по кругу.

И сам он так считал, тому порукой
Его стихи… Но проще, не игриво
Взгляните на портреты: сиротливо ль
Лицо поэта?  В нём уж не по слухам

Полёт и красота! И тёмный взгляд
С грустинкой светлой в душу проникает:
Там глубина небес, раздолье луга.

Друзья его: «В беседах,- говорят,-
Преображался он, как редкий камень…»
Вот путь его в исканьях и досугах.

3.
Вот путь его в исканьях и досугах:
В беседах, значит, был прекрасен он;
И отрешённым, словно небосклон
В грозу, в необратимых юношеских думах.

Его изображают без натуги
И кривоногим недруги: смешон
Им он казался… Но смешной урон
Не им ли нанесли его «недуги»?

Кто он для них? Загадочная личность.
Конечно, выскочка и вундеркинд.
Гордыни необузданной каркас.

Не мог, как все, вести себя «прилично»…
Иначе нёс он боль обид людских,
Где стоп-сигналом блещет царский глаз.

4.
Где стоп-сигналом блещет царский глаз,
Он шёл к духовности веков, народов,
Не допускал насмешек в обиходе,
Нацеленных с презреньем в бедный класс.

Его герои чувствовали власть
Как милость божью, и она природой
Отпущена не «голубой породе»,
Способной развлекаться, жрать да красть.

Кто знал о том, чем гений занят был?
Что он свой путь предугадал в пятнадцать
Неполных лет – и это не игра.

Что Пушкина всего боготворил,
Что быть везде посмел, а не казаться,
Встречаясь со светилами не раз.

5.
Встречаясь со светилами не раз
На кафедрах, в кружках, под небесами,
Вынашивал тревожной мысли пламень:
Нам стать людьми бы на земле пора.

Откуда зло, когда мы озирать
Глубины духа призваны и сами
Кровавым склокам вызовы бросали
В веках далёких, нынче и вчера?

И недруги, не думая, смеялись…
Когда же груз печали не в подъём
Он нёс, тогда прихрамывал упруго…

От балов, света, сплетен только жалость
Испытывает Лермонтов… Поёт,
Духовного не покидая круга.

6.
Духовного не покидая круга
Земли греховной, смотрит в небеса:
Там смысл всего, и сам небесный царь
Уже отметил юноши заслуги.

И голос предков прикоснулся слуха
То плеском волн, то шумом по лесам,
Но взор коснулся страшного лица,
И прошлое вскипело над разлукой.

О том Татищев, Пушкин, Карамзин
Задумывались часто да и долго,
Мешала им времён текущих вьюга.

Он озарён! Что ж, что пока один,
Коварный Демон с ним, плёл сети с толком,-
Он Демону ответил без испуга.

7.
Он Демону ответил без испуга:
«Да, ты могуч,- и человек не слаб,
Тебе ль настичь меня из-за угла?
Громоотводом выставлю подругу.

Спеши к Тамаре. Ждёт, к твоим услугам
Она давно… Уйди от зорких глаз
Моих скорей. И на земле проказ
Подобных тьма, уйми свои потуги…»

«К Тамаре? Хорошо. Но помни, червь,
Погибнешь на Кавказе ты прескверно»,-
От Демона осталась тень крыла.

Он это знал, предвидел, но… зачем
Пугало небо? И живи вот первым
С достоинством, не уронив пера.


8.
С достоинством, не уронив пера,
Воспринял он трагедию России:
Шальная пуля Пушкина сразила…
Свалилась на людей беды гора.

Посланник… Ревность… Женский круг… Пора
Ущельям ближним вызов непосильный –
Такой, чтоб по России голосили,-
Бросать у трона царского двора.

Он маски снял с виновников разбоя,
Народного, униженного горя,
Убийц в лицо открыто называя…

И кара пала… Дворцедумца воля
Неумолима… Бурю ль переспоришь?
С небесной тайной рядышком – земная.

9.
С небесной тайной рядышком – земная:
Ступай, понюхай пороху в горах…
Так что ж, выходит, прав небесный враг,
В чертогах монастырских изнывая.

Итак, прощай немытая, шальная
Страна рабов, купайся в вечерах
Из тьмы и страха, в пошленьких пирах,-
Иного света ты пока не знала.

Так в жизни каждый тянет жребий тяжкий…
Кавказ! Война… Здесь Дорохова встретил,
Льва Пушкина – сдружил их новый быт.

И головой рискуя, не фуражкой,
Судьба играла, как со всем на свете,
Ей подражая, тщилась погубить.

10.
Ей подражая, тщилась погубить –
И погубила б без следа другого,-
Но Лермонтов в молитвах, слава богу,
Не только с Демоном умел поговорить.

Порывы Демона в трагическую нить
Он развернул и высветил в итоге
Тщету желаний, светлых лишь в истоке,
Способных дальше по-ребячьи плыть.

В горах сражались: воля с деспотизмом,
Свобода с игом, сила с большей силой
Среди амбиций мелких, кровной мести.

Пророчество в сражениях постигнул
Поэт: купить нам нечто разрешило
Свободу гения ценою смерти.

11.
Свободу гения ценою смерти
И он не отказался приобресть,
Но  смерти нет… Помилованье есть!-
Пророки лживые, порывы поумерьте.

Смеялся он над Демоном… Но смейся
Или не смейся,- Демон плёл ли сеть?
В пятнадцать лет гадал не на росе –
Сам предсказал черту довольно метко.

Нет, он любил Кавказ!.. Кавказ взаимно
Не мог на чувство чувством не ответить:
Там к кунакам в сердцах не носят наледь…

Среди друзей стихи его – как гимны!
И прозу слушала с улыбкой светлой
Россия-Мать, земля моя родная.

12.
Россия-Мать, земля моя родная,
Счастливица, о чём сейчас грустишь?
Как много в сердце ты добра хранишь,
Раздаривая всем, не замечая.

Зачем ты проходимцев привечаешь?
Откуда де Барант – пискучь как мышь,
Один позор с посланника не смыв
И женщину запутывать отчаясь?

Вновь из кавалергардского полка…
И Лермонтов теперь идёт к барьеру,
Собрата дивного являя стойкий пыл…

Но дрогнула ль французская рука?
У пули ли не выдержали нервы?
Случайны ль эти прихоти судьбы?

13.
Случайны ль эти прихоти судьбы?
Царь узнаёт о поединке… Снова
Прогрохотало царственное слово:
«Под пули…» Что тут, если б да кабы…

Почувствовал и Лермонтов, пальбы
Не избежать: прав Демон одинокий…
Готов сполна, хромая однобоко,
Он встретить то, что должен встретить был.

…Суров и хмур стоял Эльбрус двуглавый,
Как в трауре от туч, темнее тьмы.
Что, слишком жарки стали перестрелки?

Нет, вроде бы конец войне бесславной,
Солдат покой успел уж утомить,
И, если нет,- что искупают жертвы?

14.
И, если нет,- что искупают жертвы?
Как князь Олег, поверивший волхву,
Убил коня любимого… Главу
Толкнул ногой – погиб… Гласит поверье.

Так и поэт… Любя Кавказ безмерно,
В пустейшем сердце не расслышал звук,
Сам стал причиной нестерпимых мук:
Зачем не промолчал одно мгновенье???

Зачем поддонка обозвал он горцем?..
Но полно… Горько от таких вопросов…
Известно, небо просвещённей нас.

Свою дорогу он осилил гордо -
Недолгую, как на Кавказе грозы:
Москва, Тарханы, Петербург, Кавказ.©