Смутное время II

РЕВОЛЮЦИЯ

Да, росла она
девочкой
вздорною.
За любую обиду
дралась.
В чёрной коже,
краснознамённою,
она в мир наш
потом ворвалась.

Быть хотела она
как Отелло.
Получилось,
как пьяный жиган.
Был направлен в наш
лоб бело-белый
её чёрный-
пречёрный наган.

И дышала на нас
тухлой водкой.
И бесёнок её
за плечом,
всё грозил нам кандальной
колодкой.
И кричал, что им всё
нипочём.


ххх

Всё происходит
стремительно,
быстро.
Время бежит
как наш поезд
в эсвэ.
Вот ты младенец.
Вот  гимназистка.
А вот теперь
террористка уже.

Вот и в руках у
тебя два нагана.
Они свирепо
глядят
в чью-то грудь.
Выстрелы.
Крики.
К нам идут хамы.
В город,
в котором уже не заснуть…

МАЁВКА

За городом нынче
маёвка гуляет.
Смотрю в направлении
той стороны,
откуда придёшь ты.
И вдохновляет,
как вместе с маёвкой
сливаемся мы.

А в городе вдруг
из трущоб подколодных.
Боёвка с наганами
наперевес.
С расчётом бесстрашным,
с расчётом холодным
пошла на жестокий
эсеровский экс.

А ты так спешила
в тот  первый день мая.
И шляпка
в причёску твою влюблена.
Но только её
забрала мостовая
и кровью твоей
прослезилась она.


ПИТЕР

В ту ночь
металась
и рвалась Нева.
Бросалась на гранит
колючим градом.
Казалось ей,
уходит навсегда
возлюбленный
тоскующим фрегатом.

Ушёл.
Но лишь во времени бродил.
И не ронял
свой европейский глянец.
Кому-то комом
в глотке он застыл.
А для кого
летучий был голландец.

Вернулся он к Неве
своей потом,
которая ждала его все годы.
Навечно бросил
якорь гордым львом
и лапу положил
на камень твёрдый.


СОТНЯ

Шла в атаку
казацкая сотня
по мясистому ковылю,
лиховали
шашки на солнце,
подставляясь
зверю-огню.

Шла  со свистом
ковыль ломала,
как одним
родным табуном
и сгорала,
сгорала,
сгорала
под сплошным
пулемётным огнём.


МЕДАЛЬОН

Потерял я твой
медальон.
Очевидно,
в бою не заметил.
И ушёл в новый бой эскадрон
на тревожном
и зыбком рассвете.

А в нём ты
гладишь нашего пса,
прижимаясь
к нему игриво.
Мне б увидеть
твои глаза,
когда мы сидели
под ивой.

Вспоминай иву ту у реки.
Потому что уже
спозаранку
я натягивал сапоги,
уходя от тебя
на гражданку.

Я не знаю,
вернусь-не вернусь.
Говорю я об этом прямо.
Может быть от клинка
увернусь.
Только пуля
бывает упрямей.

Я, конечно,
найду медальон.
Ну, а если
не будет удачи.
В сердце
прочно останется он,
Разве может быть
как-то иначе..?

АВРОРА

Красавец крейсер
и гроза морей.
И дрался
в море ты
с лихим задором.
Свисают твои серги
якорей
как у пирата -командора

А после
ты на линии застыл.
Тебя списать решили
почему-то.
Но выстрелом своим,
пусть холостым,
ты положил
начало новой смуты.

Пошёл ты вдруг
у ней на поводу,
у человечьей
самой сильной страсти.
Прости меня, старик,
за прямоту,
та страсть зовётся
просто жаждой власти.

И кровь
междоусобная лилась.
Но ты молчал,
смотрел,
стоял без дела.
А новая,
безжалостная власть
тебя за ту услугу
пожалела.

Теперь уже
музейный твой покой
не тронут
никакие беспорядки.
Спи старина,
шершавою щекой
прижмись покрепче
к телу Петроградки.