Златокудрый друид Есенин

Не понятно, как в наших реалиях,
где живут все с мечтой на побег
и ценны лишь слова на регалиях
появился такой человек.

Он качался на камне, над пропастью-
молодой златокудрый друид
и раскручивал вечности лопасти,
словно падуб омелой увит.

Из деревни в объятия города
ненароком, недаром попал.
Расцветали с ним весело, молодо
все стихи, будто жгучий опал.

Он сказал бодрым словом в поэзии
что журавль, сотворяющий взмах.
В облаках ведал мысли полезные-
в небывалой свободе размах.

До сих пор над Россией разносится,
что пропел для него соловей:
разудалая многоголосица-
правда слов из лесов и полей.

И стихи у него- заклинания,
сотворенные светлой душой!
(Тащит Рим тех жрецов на заклание,
что не молятся вере чужой.)

Был один из сынов, кто не  выльется-
не бежал от сумы и тюрьмы.
С разорившейся Русью- кормилицей
нахлебался в крови кутерьмы.

Он любил всё простое, из дерева-
в том с фашистами дружбу водил.
Был в объятиях сумрака древнего
одинокий среди заводил.

Раздарил ненароком свечение
на своём бесшабашном пути.
И забыл про свое посвящение-
для народа горя не кутить.

Прозябая в любви этой искренне,
нёс без страха пропащий удел.
Разлетались слова его искрами,
но костёр из рябины не грел.

Обманули собрания людные,
где сердечный растрачивал вой.
Сатурналии очень разгульные
вдрызг устроил с кабацкой Москвой.

Много бражничал с горюшка личного-
перепутал берёзовый сок
с концентратом броженья пшеничного
и не выдержал жизненный срок.

А Фортуна звезду  исковеркала:
подвела и пустила на слом.
Было ночью: разбитое зеркало
через линию жизни прошло.

Он не выдержал муть эту новую,
подошла незаметно и мгла,
и судьбой несчастливой, пеньковою
раз потуже на шею легла.