Освенцим

Во имя павших матерей и их детей,
Пишу я строки сердцем,
Как средь фашистских лагерей,
Те сгинули - Освенцим!

Как эшелонами тех узников везли,
Еврейскую всю нацию,
Чтоб на краю измученной земли,
Устроить свою «акцию».

В сырых бараках их селили словно скот,
С соломою матрасы,
В три этажа кровати для дремот,
Возведены каркасы.

Беременные женщины — вот так,
Лежа на голых досках,
Смотрели пред собой лишь в полумрак,
В преддверии допросов.

Их донимал, особенно зимой,
Пронизывающий холод,
Ведь печь топили два-три раза в год.
К нему еще и голод.

Ту пайку хлеба, чтоб кормить себя,
За простынь отдавали,
Чтобы потом рожденное дитя,
В пеленки пеленали.

Но то не муки для них были, впереди,
Их мука ожидала,
Когда рожать они бедняги шли,
Там боль их поджидала.

И боль была не в родах, нет совсем.
Когда детей рожали,
Их принимали акушерки, а затем,
Их сразу умерщвляли.

Невинных чад, в бочонке, как котят,
Рожденными топили,
А матеря, рожденных своих чад,
Не видели живыми.

Лишь только тельце видели потом,
На землях, у барака,
Изорванное крысами, как львом.
Убогая клоака.

И нет на свете слов, чтоб передать,
Все чувства этой боли,
Им просто приходилось выживать,
Назло врагу, в неволе…

Во имя павших матерей и их детей,
Пишу я строки сердцем,
Как средь фашистских лагерей,
Те сгинули. Освенцим…