Гулкое эхо средь комнатной тишины

***

Гулкое эхо средь комнатной тишины
 Сердце порой заставляет дрожать от страха,
Полно бояться, я старая черепаха,
Это на мне неподвижно стоят слоны.
Что ни плети и Коперник и Галилей,
А на спине я землю несу, как блюдо,
Мне тяжело, и это, пожалуй, чудо,
Что ноша моя не становится тяжелей.
Если б однажды сказали мне: - Выбирай
Что-то другое... - остались бы без ответа,
Всё оттого, что есть на земле поэты,
Или другие, кто может смотреть за край.
Им-то понятно, как всё на себе нести,
Радость какая, терпение и морока,
С ними во мраке холодном не одиноко,
Хоть и меня начинает от них трясти.
Это они не стесняются говорить
Слово, которое делает мир объёмным,
Круглым и странным, непознанным и нескромным,
Это они не боятся его разбить.
Музыка эта раскачивает основ
Древних столпы, и слова превращает в вещи,
Звёздным дождём по щекам истуканов хлещет,
Будит меня и пугает моих слонов.
Нотами слишком высокими бьёт под дых,
Определяет новую жизни меру,
Точку во мраке легко превращая в сферу,
И создавая свой новый великий миф.
В этом пространстве ужасном , таком чужом
Для черепахи скоро не будет места,
Тысячи лет доподлинно мне известно,
Как разрушается медленно прежний дом.
Но неожиданно в жизни твоей ночной
Дрожь возвращается колким ознобом в теле,
Ноги босые свесив с пустой постели,
Видишь мой панцирь и долго следишь за мной.
Ходишь по комнате, что-то боясь забыть,
Словно убежище ищешь, укромный угол,
Но на земле, что теперь обернулась круглой,
Сердца открытого некому защитить.
Боль нарастает, зубаста и глубока,
И горизонт не горит золотой полоской…
Мир раскрывается белой ладонью плоской,
Как черновик, на котором растёт строка.