Сюжет был заросшим деревьями Подборка 9047

СЕРГЕЙ  НОСОВ

СЮЖЕТ БЫЛ ЗАРОСШИМ ДЕРЕВЬЯМИ
ПОДБОРКА СТИХОВ 9047

   .   .   .

Сюжет был
заросшим  деревьями
хмурым  дождливым
любовь  пробивалась 
живыми  побегами  трав
но  робкое  солнце
теряло  наш мир    поминутно
оставляя 
сырой  полумрак 
и  слепую  возню 
на  листе


строки
сползали  к  многоточию
к  унылому   покою 
и  неподвижности
танец  слов  становился 
все  медленнее  и  незримее
и  наконец 
равнодушное  забытье
приносило   большое 
теплое  одеяло
под  которым  мы спали   
всю   долгую   темную   ночь
дожидаясь
того    зыбкого
предрассветного  часа
когда  вновь  задрожат   
рельсы  строк
и  мелькнут  -
как  бывает  на  забытом  богом 
степном  полустанке  -
уносясь  в  вихре 
светящейся  пыли
красивые  гордые 
чистые  чувства
торопящиеся  куда-то 
далеко  далеко
где  уже  или  еще
ничего  не  ясно.


   .   .   .
И мне не стать таким
как небо звезды
ветер облака
у них и жизнь всегда
совсем другая
а хочется
быть небом
хоть немного
и звездами светиться
иногда
и ветром улетать
в края чужие
а возвращаться
солнцем и цветами
и маленькими
каплями дождя
и листьями
шумящими так славно
как дети малые
шумят
когда играют
и я хочу быть вместе
с этим миром
когда он вновь
кружится и танцует
на празднике
улыбок и восторга
которым нет
и не было конца.

    .     .    .
Сегодня  я  равен 
своим  молчаливым  шагам
постепенно 
уходящим  в  многоточие
которым  кончается 
написанная вчера фраза
о бессмертии


комната  четырехугольна
пространство  и  время 
неизбежны
окно  предлагает обыденный  мир 
современного   города
и  в  то  же  время
конкретная  жизнь 
есть   только  протяженность
линия  в  объеме  но  не  объем


и  я  сам  составляю
простую продолжительность   
собственной  жизни
прямую
от  рождения  к  смерти
состоящую  из  этих 
молчаливых  шагов
которые  равны  многоточию
за  бессмертием...
странно.


   .   .   .
Мне нравится теперь
ночами  слышать
как идут часы
спокойно на стене
и нравится
когда никого нет
и в комнате
и рядом в этом мире
как будто все ушли
в иные страны
к  холодным долгим
и чужим делам
и я один остался
здесь на свете
и почему-то
это хорошо
ведь все придут
обратно через много
далеких лет
когда я буду старше
на несколько
уже прожитых жизней
и улыбнусь в ответ
на их улыбки
как улыбаются
когда уже все знают
о том что было
будет и пройдет.



   .   .   .
Мы будем взлетать
в упоении
в синее небо
и падать опять
в это нежное море любви
и в нем
в глубину погружаться
как чудные рыбы
и вновь возвращаться
к сияющим белым волнам
и пусть они нас
так ласкают
как малые дети
нам нечего больше стесняться
на свете
он все о нас знает
и сам
вместе с нами
кого-нибудь хочет
безумно любить.


   .   .   .
Жизнь началась
чтобы уже не кончиться
себя саму
всегда переживать
и становиться
новой светлой жизнью
и оставаться
в точности такой же
какой была
вся жизнь
так много лет назад…
есть сила
и движения вперед
и сила
возвращения обратно
они уводят
в новые чертоги
и возвращают
в старые миры
и кружат без конца
на карусели
до края
всей вселенной
и назад
в твой дом и сад
где ты
всегда колдуешь
и тайно
в вечность
погружают время
чтобы потом его
тебе вернуть.


   .   .   .
Пусть музыкантов
я не понимаю
но мне порой
так сладко их послушать
они как птицы
целый век поют
бывает что совсем
не для любимой
а просто так -
им очень хорошо
и в голове их
музыка играет
«квартет тринадцать
скрипка с фортепьяно»
о чем это?
о том что вот весна
или о том что осень
или старость
и у костра
и руки не согреть…
никто не знает
но она звучит
та музыка
в старинном парке
так много лет уже
и днем и ночью
быть может просто
падая с небес.



   .   .   .
И сколько в мире
сил
невидимых и чудных
они способны
приносить любовь
болезни исцелять
порой
как в сказке
и за руку приводят
к тебе счастье
если ты сам
готов им помогать.


   .   .   .
Есть много в жизни тайн
таких хороших
что даже неудобно их иметь
и хочется
их отпустить на волю
пускай летят как птицы
в этот мир
и будут новым чудом
для кого-то
но только вот
уже не для меня
я на прощанье их
лишь нежно поцелую
чтоб все таки
запомнили меня.



   .   .   .

Как же много чужих
незнакомых людей
они едут в автобусах
или трамваях
они ходят по улицам
и покупают подарки
друг другу
и о чем-то  опять
меж собой говорят
ты их видишь всегда
провожаешь их взглядом
но не может сказать
никому ничего
и когда они снова уйдут
засыпаешь так быстро
словно очень устал
от того что их видел
и в их шумной толпе
побывал.











   .   .   .
Без радостей
конечно можно жить
есть один хлеб
и пить одну лишь воду
и целый день
глядеть в свое окно
и видеть в нем
не голубое небо
а серые пустые облака
ползущие бессмысленно
куда-то
и думать что ты прожил
много лет
и все они
похожи друг на друга
как капли
той воды холодной
что падают
на старый умывальник
из сломанного крана
без конца.
















   .   .   .

Всех красавиц
давно позабыл
и остался один
словно камень
в дремучем лесу
по нему даже ведьмы
не ходят ночами
и не манят
в избушку свою
и не просят остаться
и не верят
в свое колдовство
и давно превратились
наверно
в таинственных птиц
пролетающих в небе
всегда на закате
в те края
где их добрые люди
найти никогда
не могли.













   .   .   .

Здесь некуда идти
как будто бы земля
кончается
за этим огородом
и дальше начинается луна
или другая мертвая планета
та о которой
нечего сказать
кроме того
что ней в ней кислорода
и не растут на ней
ни травы ни цветы
и мы туда
поэтому не ходим
а только с богом
шепчемся ночами
что тесно стало нам
на свете жить.












   .   .   .
Не может же кончиться
вдруг
все на свете
и дорога
по которой ты шел
и счастливое теплое лето
в котором ты жил
и любовь
что  тебя
удивительно грела
должно что-то начаться
хотя бы зима
или дождь
а быть может и буря
когда ветер
деревья ломает
как старый и злой великан
а ты просто стоишь
и смеешься
ты ведь знаешь
как славно потом
после бури
на развалинах старого мира
по прежнему жить
где и нет никого
и так много простора
и так вольно дышать и любить.















   .   .   .

Захотелось мне очень
пожить
быть хотя бы
кузнечиком в поле
и скакать
неизвестно куда
или бабочкой стать
на  лугу
и порхать беззаботно
цветы выбирая
или вдруг
превратиться в жука
и лететь
до далекого леса
и начать тогда
в этом дремучем лесу
непонятную
новую жизнь.















   .   .   .

Я знаю -
ночью  хорошо на свете
весь спящий мир
становится твоим
и ты хозяин
неба и земли
луну обнимешь тайно
как девчонку
и звезды будешь
жарко целовать
пока они
не стали золотыми
и светят светом
нежно голубым
а вырастут
и каждая - как солнце
закроет мир
бездумно для тебя
поэтому спеши
целуй любую
пока она
так сказочно  мила.












   .   .   .

Я на руках тебя
по миру пронесу
на самую окраину
земли
и там избушка чудная
простая
стоит и ждет
чтоб мы в нее вошли
и погрузились в счастье
словно дети
которые всегда
играли в куклы
и куклы оживали
как обычно
если их нежно очень
целовать.













   .   .   .

У тебя есть
и кукольный дом
и смешная кровать
из картона
и тебя я люблю
словно сказку
о тебе прочитал
перед сном
и во сне тебя всю
и увидел
в этом маленьком
кукольном доме
где так сладко
тебя целовать.











   .   .   .
Невозможное
стало возможным
ты пришел
в голубые края
там все носят
прозрачные платья
и целуют
когда захотят
там и солнце
всегда голубое
и спускается
чтобы любить
и конечно
не знает покоя
ведь там все
собирают
прозрачное счастье
по утрам
в заколдованном
сказочной феей лесу.



















   .   .   .

Мир как море
и мы на его берегу
так спокойно
встречаем холодные волны
будто это покорные псы
вечно лижут нам ноги
и вновь остаемся стоять
на всю ночь
совершенно одни
и над нами луна
как взлетевшая в небо
русалка
она просит себя целовать
и ласкать
как ласкаем мы чьи-то
давно улетевшие ввысь
незнакомые души.















   .   .  .

Я выпью волшебной воды
из лесного ручья
и она привлечет ко мне
счастье
с голубыми глазами
и длинной
распущенной
светлой косой
и я стану
таким же красивым
как утро
когда я ее поцелую
эту девочку-счастье
что спрыгнула
с  белого облака
прямо в объятья мои.












   .   .   .

Так легко жить на свете
когда ничего ты не ждешь
ведь не скатится с неба
когда-нибудь солнце
не погаснет луна
и не высохнет море
и прохожие не испарятся
с распаренных улиц
как капли росы
мир останется вновь
одиноким и тихим
и как старенький сторож
за ним будет бог
наблюдать с высоты.



   .   .   .

И небо ласковым
бывает иногда
луна встает
тихонько на колени
и лижет землю
нежно языком
и ветер гладит
теплыми руками
листву и воду
черного пруда
в котором звезды
плавают как рыбы
и шевелят хвостами
так красиво
как будто бы
подводные павлины
резвятся здесь
так славно до утра
и после выйдет
сторожем рассвет
и всех разгонит
громкой колотушкой
повесит солнце
высоко на небе
и затрубит
в огромную трубу.




   .   .   .

Две половинки неба
есть на свете
пол облака
и целых три луны
и только одно солнце
почему-то
на всех его
не хватит никогда
и делят солнце люди
бесконечно
тому кусок
и этому немного
а третьему
и вовсе ничего
ни солнца ни луны
ни края неба
и только тень от облака
осталась
одна на всех
на маленькой земле.




   .   .   .

Пора поставить
в мире холодильник
и в нем хранить
и солнце и луну
и досками прибить
к забору неба
большие белые
пустые облака
вот это будет
очень хорошо
достал луну
повесил рядом
ночью
на длинный гвоздь
обычный
на стене
и пусть она
вновь светит до утра
а днем достанешь
солнце золотое
оно холодное
и жечь уже не будет
и с ним ты можешь
жить вдвоем
в квартире
пока оно
еще не напекло
а облака
уже не уплывут
они прибиты к небу
очень прочно
и могут шерсть давать
как белые барашки
или останутся
для пущей красоты
висеть над нами
вечно
не роняя
ни капли злого
хмурого дождя..




   .   .   .

Я чудный мир открыл
перед собой
в нем небо
голубое голубое
цветы растут
счастливые смешные
которых нет на свете
никогда
и есть они
лишь только для меня
кивают дружно мне
своими головами
и приглашают
нежно целовать
их лепестки волшебные
большие
которых тоже нет
белом свете
хотя они
остались для меня.



   .   .   .
Из всех берез
на свете
самой белой
пусть будет та
что под моим окном
из всех домов
в округе
самым милым
пусть будет тот
в котором я живу
из всех девчонок
в городе большом
пусть лучше
будет та
с которой дружим
и всех красивее
и всех нежнее
и ее ласки
больше чем любовь
они - от тайн
в огромном этом  мире
от моря радости
в котором мы плывем
от берега до берега
ночами
и возвращаемся
обратно на рассвете
усталыми
и очень молодыми
все в поцелуях
и в чудесных белых
таких весенних
лепестках цветов.





   .   .   .

Книжки с картинками
снова читаешь
в обществе ласковых плюшевых мишек
мигом садишься верхом
на свою деревянную лошадь
мчишься по росному полю с утра
за испуганным зайцем
только очнешься
уже постаревшим мужчиной
знающим цену
всей путаной прожитой жизни
тяжко вздыхаешь
взглянув на икону
и приказав: «Запрягай!
Мне пора в департамент.»
все в сюртуках
а ты сам почему-то во фраке
принято кланяться
только вот ты забываешь
и наконец
просыпаешься ночью
в холодном пустом деревенском бараке
что ты за сон такой видел
не знаешь.





   .   .   .

Ты стал играть
июньскими ночами
в цветы
растущие
на сказочных полянах
как будто ты
их видишь иногда
и с ними говоришь
о нежности и ласках
и так они тебе
кивают головами
что кажется
они и правда рядом
такие чудные
воздушные простые
и в воздухе вокруг
кружатся лепестки
до самого
волшебного рассвета
когда они
растают в тишине
и в комнате
становится так пусто
как будто не было
ни сказки
ни восторга
и ты совсем
ни с кем не говорил.




   .   .   .
Жизнь - это множество
явлений и событий
невидимых и странных
иногда
кого-то встретил
кто-то исчезает
хотя вчера еще
на свете  жил
и что-то для тебя
произошло
хотя ты этого
порой и не заметишь
как будто призраки
бездомные немые
угрюмой осенью
все листья ворошат
опавшие
в твоем пустом дворе
и вот из их
простейших сочетаний
рождаются
события и судьбы
которых ты
не можешь угадать.



   .   .   .
Ты притворился спящим
но ты слышишь
как рядом ходит кто-то
в темноте
и что-то шепчет
тягостно вздыхая
и пол скрипит скрипит
от тех его шагов
и так
до самого утра
когда шаги стихают
и медленно
становится светло
а ты лежишь недвижно
на кровати
закрыв глаза
и сладко засыпаешь
пока тебя
вновь не разбудит солнце
но ты уже
не вспомнишь ничего.


   .   .   .
Пусть говорят мне
все что захотят
я никого на свете
не услышу
я ведь давно
живу за облаками
там так светло всегда
да только пусто
и некому
прийти или уйти
а здесь я только изредка
бываю
сижу на камне в поле
и смотрю
на белые и синие цветы
и никого совсем
не вижу и не слышу.


   .   .   .
И как же много
маленьких людей
и среди них
большой и чудный человек
как Гулливер
и он
сгребет их всех в охапку
и выбросит
на самый край земли
пусть там
снуют и суетятся
как обычно
а он один
возьмет себе луну
так просто
голыми руками
с высоты небесной
как рыжую
и хитрую лису
и унесет ее
в свой темный лес
дремучий
и станет
долго долго целовать
в своей избушке
в самой самой чаще
где только лишь
звериные следы.


   .   .   .
Я стал старше
чем эта красивая ночь
нацепившая яркие бусы огней
на запястья
и мудрее
чем этот простуженный день
занавесивший белые шторы
в своем невеселом жилище
я быстрее хожу
чем плывет в свое море река
между двух берегов
так похожих на старые добрые руки
и мне легче дышать
чем сердитому ветру летать
по дворам и подъездам
стуча своей палкой по крышам
часами
и поэтому я
ничего для себя не хочу
зачеркнул все былые надежды
как лишние строки
и оставил два слова -
я жив я живу
это лучше чем смерть
между прочим.


   .   .   .
Вновь оживают
голоса мгновений
бегущих как мальчишки после школы
по улицам
разбуженного детства
в котором вовсе не было забот
воздушными шарами
плыло счастье
куда-то в опрокинутое море
и облака
под звуки фортепьяно
над головой целуясь
кувыркались
и пирогами белыми раздувшись
ползли опять
в седые небеса
и жизнь казалась
сладостным пирожным
на кукольном столе
для нас лежащим
чтобы оно
под хохот исчезало
у нас во рту
как и  на всей  на земле.


   .   .   .
Мне и дождь  как товарищ
и снег
как хороший знакомый
и ветер
как преданный друг
и зеленые листья
у дома
они мне
как девочки
шепчут о счастье
и смеются весь день
у меня под окном
облака
я особо люблю
посылаю им всем
поцелуи
ведь на них
бог всегда уплывает
в чужие края
чтобы снова вернуться
однажды
в обнимку с луной
одинокой
и опять принести
на широкой ладони любовь.



   .   .   .
Вслед за закатом
в пиджаке бордовом
который уходил
не обернувшись
легко смеясь
к нам приходила ночь
в своем прозрачном
светлом синем платье
которое взлетало на ветру
и падало к ее ногам
бесстыдно
со множеством
горячих нежных звезд
вокруг большой
таинственной луны
глядящей в мир
огромным желтым глазом
и шепчущей
заветные слова
в той любви
в которой все на свете
позволено
ведь мы обычно любим
совсем не так
как велено любить.


   .   .   .
У тебя ведь времени
так много
что часами можешь
говорить
рассказать
как долго жил на Марсе
как летал когда-то
на Луну
и какие в Африке
слоны
крокодилы негры
носороги
и как хорошо
заснуть в снегу
где-нибудь в Норвегии
далекой
а проснуться
в вечном океане
в Марианской впадине
на дне
и с улыбкой милой
вспомнить  детство.



СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1960-м году. Историк, филолог,  литературный  критик, эссеист  и поэт.  Доктор  филологических наук и кандидат исторических  наук.  С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории  русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 
    Публиковал произведения разных жанров  во  многих ведущих российских литературных журналах  -  «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ВЕРЛИБРА», «АНТОЛОГИЮ РУССКОГО ЛИРИЗМА», печатал  стихи в «ДНЕ ПОЭЗИИ РОССИИ»  и «ДДНЕ ПОЭЗИИ ЛЕНИНГРАДА», в журналах «Семь искусств» (Ганновер), в  петербургском  «НОВОМ ЖУРНАЛЕ», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 
После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт и в России и  во многих изданиях за рубежом от  Финляндии  и Германии,    Польши и Чехии  до Канады и Австралии  - в журналах «НЕВА», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «ПЕРИСКОП», «ЗИНЗИВЕР», «ПАРУС», «АРТ», «ЧАЙКА» (США)«АРГАМАК»,  «КУБАНЬ».  «НОВЫЙ СВЕТ» (КАНАДА), « ДЕТИ РА», «МЕТАМОРФОЗЫ» , «СОВРЕМЕННАЯ ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА» (ПАРИЖ),   «МУЗА», «ИЗЯЩНАЯ СЛОВЕСНОСТЬ», «НЕВЕЧЕРНИЙ СВЕТ,  «РОДНАЯ КУБАНЬ», «ПОСЛЕ 12»,  «БЕРЕГА»,  «НИЖНИЙ НОВГОРОД» . «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ» и др.,   в  изданиях  «Антология Евразии», «АНТОЛОГИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ХХ1 ВЕКА», «ДЕНЬ ЛИТЕРАТУРЫ», «ПОЭТОГРАД»,  «ДРУГИЕ», «КАМЕРТОН»,   «АРТБУХТА», «ЛИТЕРАТУРНЫЙ СВЕТ», «ДЕНЬ ПОЭЗИИ» ,  «АВТОГРАФ»,  «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах « НОВЫЙ ЕНИСЕЙСКИЙ ЛИТЕРАТОР», «45-Я  ПАРАЛЛЕЛЬ»,  «ПОРТ-ФОЛИО»Й (КАНАДА),  «ПОД ЧАСАМИ», «МЕНЕСТРЕЛЬ», «ИСТОКИ», «ЧЕРНЫЕ ДЫРЫ БУКВ», « АРИНА НН» , «ЗАРУБЕЖНЫЕ ЗАДВОРКИ» (ГЕРМАНИЯ), «СИБИРСКИЙ ПАРНАС», «ЗЕМЛЯКИ» (НИЖНИЙ НОВГОРОД) ,  «КОВЧЕГ»,   «ЛИКБЕЗ» (ЛИТЕРАТУРНЫЙ АЛЬМАНАХ),  «РУССКОЕ ПОЛЕ», «СЕВЕР», «РУССКИЙ ПЕРЕПЛЕТ»  в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборниках «СЕРЕБРЯНЫЕ  ГОЛУБИ(К 125-летию  М.И. Цветаевой),  «МОТОРЫ» ( к 125-летию со дня рождения Владимира Маяковского), «ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА» (Альманах стихов и рассказов о Любви. «Перископ»-Волгоград. 2019)  и   в целом ряде  других   литературных  изданий.
В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий - премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.   
Является автором более 15-ти тысяч поэтических произведений. Принимает самое активное участие в сетевой поэзии.
Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.   


Рецензии