Рататуйное

"Ваш Заратустра  -  форменный чудак",  -
нашёптывал Авдеич Пенелопе.
Она кивала и считала такт.
А он скользил рукою ей по ...попе.
То капли пота утирал со лба,
то по-медвежьи наступал на ноги.
Куда деваться?  Одиноких баб,
что грязи на разбитой в хлам дороге.
Потом он предложил ей клафутИ,
бокал Мерло и шоколадный пудинг.
И Пенелопа думала  -  Уйти?
От этакого-то...  Ополоуметь!
Мои пятнадцать,  тридцать штук его.
И вместе  -  можно жить,  невзгод не чуя.
А кто на горизонте?  Никого...
Одна загвоздка  -  в виде Рататуя.
Любимый кот и преданной души.
Но кавалер котов не привечает.
Хвостатый помурлычет,  рассмешит.
Но с ним  -  ни поболтать,  ни выпить чаю,
не говоря о sexe,  mille pardons!*
Mon General**,  сдаюсь на Вашу милость...
И тут Авдеич взял аккордеон,
и заиграл "...три года ты мне снилась..."
До слёз растрогал.  Вот тогда уже
страсть прорвалась,  сметая все преграды.
Готов Авдеич,  дама в неглиже,
и Рататуя нет,  по счастью,  рядом.
Звонок дверной рассеял вмиг их пыл
на самом-самом интересном месте.
Трясясь,  Авдеич брюки подхватил
и Пенелопе стал шипеть о чести,
о долге,  браке,  в общем,  ...о жене,
которая нежданно объявилась.
Она ведь умерла давно?  Как нет?!
Абьюзер в ботах,  ну скажи на милость!

В разодранном жакете и чулке,
с фингалом под прекрасным серым глазом,
домой она вернулась налегке.
А Рататуй к двери примчался сразу...
" Прав Заратустра  -  " Надо морем быть...",  -
сказала Пенелопа удручённо.  -
Что ж,  буду морем.  Море не избить.
Плевать на всё.  Найду теперь учёного."


*о sexe, mille pardon - о сексе, тысяча извинений;
** Mon General - мой генерал.