Баллада о пауке
I
Жил под диваном паучок
И был он стар и сед.
Старик был очень одинок,
Не навещал его сосед.
И жизнь его была сера,
Однообразна и скучна,
Как пыли поддиванной ком,
Ведь с ней, мой друг, и ты знаком?
Паук же к жизни сей привык,
Его не влек ни солнца свет,
Ни песен звук, ни дичи след.
Любил паук зарыться в плед
Из теплой пыли вековой,
Скрывавшей ноги с головой.
Давно ушел от суеты,
Мирских проблем, невзгод.
И не боялся темноты
Уже который год.
Полны запасов закрома:
И мушки есть, и блошки.
А тараканов - просто тьма!
Клопы, сороконожки...
Все, что ленивая рука
Не достает издалека,
Что закатилось и пропало,
Добычей пауковой стало.
Так жил паук уж много лет,
Не выходил совсем на свет.
Да и зачем? Ведь здесь в углу
Есть все, что нужно старику.
II
Однажды в знойный летний день,
Когда одолевает лень,
Когда дремота клонит в сон,
Паук услышал тяжкий стон.
Давно никто не попадал,
Паучьи сети не ломал.
Да и зачем еще еда?
Куда складировать? Беда!
Попалась бабочка. Она
Была прекрасна и юна.
И было много жизни в ней,
И крыльев цвет ярче огней,
Что доводилось старику
Увидеть на своем веку.
Бедняжка билась из всех сил.
И узел цепкий не сломил
Ее. В ней жизнь била ключом.
Она поверить нипочем
Не согласилась бы тогда,
Что ей остаться навсегда
Здесь. В паутине. Под диваном.
Во тьме и с дохлым тараканом.
Паук в то время, не дыша,
Смотрел, как гостья хороша.
Хоть был он стар душой и телом,
Но красота его задела,
И оттенила скромность быта,
Где жизнь его была забыта,
Узрел убогий свой удел
И ближе к бабочке подсел.
И вдруг услышал голос тонкий,
Такой пронзительный и звонкий!
Звенящий голос скрипки пенья -
Просила бабочка спасенья!
III
- Я здесь задыхаюсь в душной пыли!
Скорее оковы с меня убери!
Пусти меня к солнцу! Хочу я летать!
Мне дорого слишком минуты терять!
Короток наш век, ну а жизнь так прекрасна!
Не надо губить мою душу напрасно!
Подумал паук: "Все полны закрома:
Сушеные мухи, клопы, мошек тьма..."
- Ступай, детка, с Богом, кружить и порхать,
Хоть нам, паукам, все равно не понять,
Что это такое - по небу летать.
- Ну что ты, дедуля, - она отвечала, -
Дождись-ка ты осени теплой начала,
Поверишь тогда ты и сам в чудеса,
Когда паучки покорят небеса!
Паук не ответил, паук промолчал.
Он тихо веревки с красотки снимал.
Ее отпустил, сам заполз под диван,
Но мысли паучьи опутал дурман.
IV
С той самой поры наш старик сам не свой,
И он потерял аппетит и покой.
И снились ему два могучих крыла,
Как он полетит среди туч, как стрела.
И как-то не в силах бороться с собой,
Паук наш покинул диван свой родной,
Взобрался по шторам, свалился в горшок,
Поднялся по стеблю на дивный цветок.
И что он увидел за призмой стекла?
На улице ранняя осень была.
Качаясь на стебле высокой ромашки,
Гудели, жужжали жуки и букашки.
И первые листья с деревьев слетали.
На них муравьи свой полет совершали.
В траву шелкопряды на шелковых нитях
Спускались так плавно как будто на лифте.
Вот бабочки пляшут, снует мошкара.
Увидел звенящий полет комара.
И вдруг он заметил - парят, не спеша,
На нитках тонюсеньких два малыша.
Как гордо расправив свои паруса,
По ветру неслись паучки в небеса!
И тут старика вдруг прошибла слеза:
- Так, стало быть, правда, и есть чудеса!
Паук улыбался, он был очень горд
За свой, несомненно, великий народ!
Паук и поныне живет под диваном,
Но лишь иногда улыбается странно.
Частенько мечтает, о чем-то поет -
А, стало быть, счастье теперь в нем живет.
Вот и тебе я скажу, мой приятель,
Думай о лучшем и будь ты мечтатель.
Пусть обретут в сердце твоем
Счастье и радость свой родной дом!
Свидетельство о публикации №120031202699