И в молчании обниму

("Тихоокеанский рубеж", Готтлиб/Гайзлер)

Кто выходит из моря, а кто остаётся в море - их различие в корне не очень-то велико. Шаг не каждый - победа, но каждый наш шаг - история и открытое сердце, поставленное на кон.
И история эта длится, и нет конца ей, и прогнозы здесь неуместны и не нужны - все, кто мёртв, остаются первыми храбрецами, а живые войны не ищут, но ждут войны.

Кто солёную воду зачерпывает горстями, у кого по хребту зелёным скользит волна, и кого через год обратно опять потянет темнота, тишина и страшная глубина - я не знаю, кем были раньше мы, кем окажемся, сколько белого мела время сотрёт с доски. Все дороги сойдутся в точку, узлы завяжутся, совместимость тисками больно сожмёт виски.

Кто плевал на приказы и кто отдавал приказы - все сольются с водой в последнем глубоком сне, где огромные тени бродят, и общий разум призывает тебя коснуться его извне.
Пусть всё тело твоё в чернильный орнамент залито, не прислушайся к зову, не доверяй ему. Если ты ещё помнишь, как этот мир спасают, то приходи - я тебя в молчании обниму.
Кто способен с трудом поверить в обыкновенное, запредельное сможет в пыль раскрошить в горсти.
Я не тот, кто спасает мир, но тебя, наверное, я смогу от него однажды ещё спасти.