Из Чарльза Буковски - Термометр
Термометр
Когда моя кожа предостерегающе морщится словно
краска на горящей стене
дрозофила со стерильными
оранжево-серыми
глазками
пялится на меня
пока я грежу о лавандовых леди как о невозможном
и восхитительном подобном
бессмертию
когда моя кожа предостерегающе морщится
я читаю "The New York Times"
в то время как пауки сражаются с муравьями в
затемнённых корнях
травы
а шлюхи вздымают к небесам руки ради
любви
в то время как белые мыши
сжимаются в кучку в споре из-за
кусочка сыра
когда моя кожа предостерегающе морщится
я размышляю о Карфагене и Риме и
о Берлине
я думаю о юных девицах переходящих своими
нейлоновыми ножками к автобусной остановке
когда моя кожа предостерегающе морщится словно
краска на горящей стене
я поднимаюсь со стула чтобы хлебнуть воды
в этот прекрасный день
и я задумываюсь о воде
задумываюсь о себе,
тёплый термометр нечто удивительное в своём роде
чьи данные взлетают как бабочка
а после я иду обратно
и сажусь на стул
и больше не думаю ни о чём -
таком как перегрузка поломанных лестниц и старых военных
фильмах -
я позволил всему
сгореть.
from: "The Roominghouse Madrigals":Early Selected Poems, 1946-1966.
11.03.20
Thermometer
As my skin wrinkles in warning like
paint on a burning wall
fruitflies with sterile
orange-grey
eyes
stare at me
while I dream of lavender ladies as impossible
and beautiful as
immortality
as my skin wrinkles in warning
I read The New York Times
while spiders wrestle with ants in shaded roots
of grass
and whores lift their hands to heaven for
love
while the white mice
huddle in controversy over a
piece of cheese
as my skin wrinkles in warning
I think of Carthage and Rome and
Berlin
I think of young girls crossing their
nylon legs at bus stops
as my skin wrinkles in warning like
paint on a burning wall
I get up from my chair to drink water
on a pleasant afternoon
and I wonder about water
I wonder about me,
a warm thermometer kind of wonderment
that rises like a butterfly
in a distilled pale yellow afternoon
and then I walk back out
and sit on my chair
and don’t think anymore—
as to the strain of broken ladders and old war
movies—
I let everything
burn.
Свидетельство о публикации №120031106255