Агнец

1

Он орёл, и лев, и рыба,
Он позор во хлеве Рима.
Вышел голым и босым
в человеки неба Сын.

Мёртв доныне Божий Агнец?
Вы, родные, ошибаетесь.

Но зачем Он на Голгофе
дал нам хлеба и вина,
дал нам Тела, дал нам Крови?
Чья в том воля и вина?

2

Что ж ты, глупая овца,
не уверуешь в Отца,
если Сын Его, твой тёзка,
из-за нас казнён на досках?
В перекрестии эпох
ради нас умучен Бог.
Очень скоро Он покажет
нам питательную пажить,
где среди большой травы
станем святы и равны.

3

Где раздольно дышит пажить,
Божий Агнец миром княжит.

В письменах Его руна
бродят солнце да луна.

Чуть пониже бродим мы,
рассуждая про дымы.

Но дымы умчатся прочь –
и нагрянет то ли ночь,

то ли день – невежлив, хмур
в колтунах медвежьих шкур.

Заревёт медвежья кровь,
заглушая век шаров.

Полыхнёт медвежий клык,
затмевая вечный лик.

Чьё лицо? – забыли все,
дни пытая в колесе.

Задерёт медведь луну,
мы очутимся в плену

и пойдём в долину кривд
мертвецу домину крыть –

крыть молитвенной слезой,
буде проклят зверь лесной!

Слава, слава мертвецу!
Прикоснуться бы к лицу,

отпереть бы тесный гроб,
оттереть бы детский лоб

от кровавых жгучих рос,
чтоб мертвец до тучи рос,

сбить бы цепи с бледных уст.
Пуст ли гроб или не пуст?

И затеплится ответ:
чтоб от нас беду отвесть,

Агнец в жертву принесён.
Сон ли это? Нет, не сон.

Агнец умер, мы живём,
поднимаясь над жнивьём.

Не во сне, а наяву
агнец мёртв, а я живу.

Потому что смерть пошла
в чехарде трещать по швам.

Потому что смерть мертва
и мерещится едва.

Затупился смерти шип,
значит, Агнец в свете жив.

Значит, смерти вовсе нет,
только глади вод синеть.

Над водою клык затух,
только тихо вьётся дух.

Агнец ждёт всех нас домой,
все дымы изгнав долой.

А с дымами злой медведь
уползает омертветь.

Род людской пред Агнцем пляшет,
где навеки злачна пажить,

воспевая Eleison –
словно сказку или сон.