РОСЫ

       Венок сонетов

        магистрал

Познаешь сам себя – народ познаешь.
Народ тебя увидит в наготе
Познаний о добре и красоте,
Об истине,- живущих вместе с нами.

Есть, пить, гулять да забавляться снами,
Плодить себе подобных да потеть
От  мыслей, неподатливых как медь,
О жизни в истине, но без стенаний.

Довольно, а? Нет, человеку мало!
О творчестве с рождения мечтает –
Струну подай ему, резец, перо…

И повело… Мудрец ворчит устало:
От войн до мира речь слышна большая,
От мира к войнам – малый матерок.

1.
Познаешь сам себя – народ познаешь…
«Смотрите! И Толстого, и Сократа
Хватает без стеснения приятель
И так, как будто ровня им сквозная.

Смирись, поэт!.. Те люди божьим знаком
Помечены… Нельзя запанибрата
Общаться с ними: тут – ума палата…»
Запугивают, да кусочек лаком.

Сократ, Толстой – пусть будут океаны,
Я не ручей пускай, - всего роса
В распахнутой российской широте.

Но до сих пор не высох… Очень странно
Твержу всегда: одежды разбросав –
Народ тебя увидит в наготе.

2.
Народ тебя увидит в наготе
Невольных размышлений о подлунном
Не слишком умном – или очень умном
Философе, живущей во Христе.

Не суетись во гневе, вместе с тем
Слегка люби наставников,- и утром
И вечером своим обидам мутным
Отказывай хоть в сердце-то хрустеть.

Взгляни и сам на скромные наряды
Берёз да рыб,- затем вздохни по шире
И опиши их так, как ты хотел.

Наставники… Да будь они неладны,
Добавили ль тебе в немилом мире
Познаний о добре и красоте?

3.
Познаний о добре и красоте
Я занял у Сократа и Толстого,
Пришла пора – и волен я любого
Из них в стихах уважить без затей.

Пока Толстого… Никакая тень
Ни восхищеньем трепетным и строгим,
Ни завистью от серости убогой
К нему не прикоснётся в ясный день.

Весь на свету он – что ж, что не святой,
Шажок его прописан по минутам,-
И я минуты те свяжу узлами,

Чтоб вы узнали в них своей простой
Души настрой, припомнили попутно
Об истине,- живущих вместе с нами.

4.
Об истине живущих вместе с вами
Сегодня ни спроси, ни расскажи,
Они на  бизнес  прут, разоружив
Отечество, и стали  казаками.

Крутыми… И с такими языками,
Что слово пулей, не пчелой жужжит,-
Посмотришь, и твой друг уже лежит
В густой траве… на сцене… бездыханен…

Я завернул бы им словцо покруче,
Но есть завет: «Не гневайся! Оставь.
Оставь-ка их, не будут пахнуть псами».

И гневаясь, поверю: так-то лучше…
Своё получат… хоть у них устав: 
Есть, пить, гулять да забавляться снами.

5.
Есть, пить, гулять да забавляться снами
Устали многие ль в родимой стороне?
Разгульно проституция в стране –
В моей стране! – в свои уселась сани.

Не «ножками» ли Клинтона связали
И привезли с лихвой отведать мне?
И дочь мою в чреде текущих дней
Без страха сводник тащит к злачным залам.

Поспешно «Максим» на толкучке выбрал…
«Не предавайся похоти!..»- звучит,
И я уйти стараюсь от потех.

А что у тех? Да, беспредельный выбор:
Подростков, молодух в постель тащить,
Плодить себе подобных да поесть.

6.
Плодить себе подобных да поесть…
А ты живи «свободно» без закона…
Свободно «кольты» звонкий воздух колят…
Гремит взрывчатка в плотской тесноте…

И жертвам счёт потерян… И "крутеть"
И дальше будет на свободе зона,
Хоть всем слышны блатные перезвоны,
Других у них не значится путей.

Они известны. Я спешу о том
И на  суде под клятвой присягнуть
Но… «Не клянись!- звучит.- Подумай впредь…»

Подумал. Мат и выходке пустой.
И безысходность обручами грудь
Сжимает неподатливо, как медь.

7.
Сжимает неподатливо, как медь,
Болит уже не голова, а брюхо:
Дым динамита тот в забое нюхал,
Кто у шахтёров деньги взять посмел?

Чечня – беда… разруха, смерть и месть…
Но очаги несчастия разруху
Должны повсюду разнести не в слухах,
А  по закону – белому как мел.

И я готов потери подменить
В ущельях посреди холмов московских…
«Насилия не делай!..»  Не стена ли?

И рвётся мысли нарезная нить,
Я рассуждаю дальше философски
О жизни в истине, но без стенаний.

8.
О жизни в истине, но без стеснений,-
Не думайте, и я не отщепенец:
Узбек, испанец, финн, француз ли, немец –
Бандит,- и для меня бандит он навек.

Его увидеть все должны с изнанки,
Определить и взвесить ноши цену,
Приравнивая разве что к измене
Присяги родине, земному злаку.

Понятно вроде… Не спеши, мой друг…
«Люби врагов своих!..»- и тут есть заповедь…
Границы прежние эпоха смяла.

Ты устарел. Не нужен, словно рубль
В торгашеских руках и днём, и заполночь…
Довольно, а? Нет, человеку мало.

9.
Довольно, а? Нет, человеку мало.
Законы я напомнил потому,
Что Лев Толстой терпел их, как хомут,
Как  Холстомер  его терпел туманы.

Не в том ли все сомненья и обманы?
Сократ блестяще не сплошную ль муть
Познанием своим вносил по миру?
Не  росам  люди верят,- океанам.

… Не упрекай меня за «я»-чество, читатель,
Своей судьбой всё это ты внушил:
Тебя ль меж истин стеблем не шатает?

Творцы-гиганты кстати и не кстати –
Любой из смертных – в глубине души
О творчестве с рождения мечтает.

10.
О творчестве с рождения мечтает
Не потому, что жаждет славы сам,
А потому, что он не верит вам,
Как и бандиту, что его пугает.

Вы состоялись. Но остались грани
Вражды в долинах или по горам,
Конфликтов избежать бессилен Храм,-
Ну а закон – всего лишь цвет герани.

На ландыши смотрел ли Лев Толстой?
Они смотрелись лишь материалом
Для творчества ему, презлой игрой…

И утром выпав на него  росой,
Последователя вижу в идеале –
Струну подай ему, резец, перо.

11.
Струну подай ему, резец, перо,
Побольше хлеба да вина немного,-
Он переплюнет самого Толстого,
В твореньях пышно заиграв зарёй…

Толстой об этом знал… Не раз порой
Бил по искусству молота земного
сей тяжестью… Да толку никакого
Не приносил удар его такой.

Зато в редакциях Толстым хлестали
Не одного меня, но всех подряд,-
Котов не хлещут так, застав у сала,

Да по мусалам, впредь чтоб не хватали,-
Но не плодить без сала им котят…
И повело… Мудрец ворчит устало…

12.
И повело… Мудрец ворчит устало,
Не понимая, а зачем я сплёл
Венок? Полезней – если бы завёл
Овчарню: голодно в России стало.

А для тебя!.. Тебе Толстого мало…
Когда идёшь весеннею землёй,
То не топчи ростков, они собой
Нас к идеалам искренности манят.

Платон искусство гнать не перестанет
Из государства: ведь оно куёт
Доспех войны и шашни украшает..

Твой  реализм  давно подобен стали,
Опасно точит, стерва, остриё:
От войн до мира речь слышна большая.

13.
От войн до мира речь слышна большая –
В сто тысяч раз длинней «Войны и мира»,
Хоть эта  речь  пронзительней мортиры,
Но  ей  с любовью и теперь внимают.

Наполеонам гимны сочиняют,-
Нам – пряник деспотизма, блеск сортира,
Свободу с преклоненьем смерть помирит,
Быть добряками нагло предлагают.

Чужой народ Россией управляет:
Советник да мошенник, да прохвост,-
За креслами они,  как за горой

Боевики… Но кто они? Всё валят
На воинов… Страх взвился в полный рост:
От мира к войнам – малый матерок.

14.
От мира к войнам – малый матерок,
Что вроде заповеди: краток, ясен.
Произнеси – и разговор напрасен,
И триллион не отодвинет срок.

Не знаем мы, кто трус, а кто герой.
И Бог не скажет. Он ведь не согласен
Ни с кем из нас, и потому всевластен,
И просит жить людей одной семьёй.

… Ну что, наставник, в капельке  росы
Признал ли отражение Толстого?
Нет? Языком тогда ехидным – на ешь!

Опять бушуют над Россией грозы…
И мой совет, не знаю я иного:
Познаешь сам себя – народ познаешь.