Она, Другая. Живая

Психо-беллетристическая зарисовка






- Я так больше не могу. Я больше не могу. Я больше так не могу. Не могу. Я не могу. Я больше не могу. Я больше не могу. Я больше так не могу. Не могу. Не могу больше так. Я больше так не могу. Не могу так больше. Я больше не могу так. Я не могу. Я устала. Я больше так не могу. Я не могу. Я больше так не могу. Не могу. Не могу. Не могу больше так. Больше так не могу. Не могу больше. Я больше так не могу. Я больше так не могу. Устала. Я устала. Я не могу больше так. Я больше не могу. Я больше не могу. Я устала. Я больше не могу. Я больше так не могу. Я больше так не могу. Больше так не могу. Не могу больше. Я больше так не могу. Я больше так не могу. Устала. Я устала. Я не могу больше так. Я больше не могу. Я больше не могу. Я устала. Я больше не могу. Я больше так не могу. Я больше так не могу. Я так больше не могу. Я больше не могу. Я больше так не могу. Не могу. Я не могу. Я больше не могу. Я больше не могу. Я больше так не могу. Не могу. Не могу больше так. Я больше так не могу. Не могу так больше. Я больше не могу так. Я не могу. Я устала. Я больше так не могу. Я не могу. Не могу. Не могу больше так. Больше так не могу. Не могу больше. Я больше так не могу. Я больше так не могу. Устала. Я устала. Я не могу больше так. Я больше не могу. Я больше не могу. Я устала. Я больше не могу. Я больше так не могу.

Она шептала и кричала двадцать две секунды. Она шептала и кричала двадцать две секунды и пятьдесят шесть минут. Двадцать две секунды. Пятьдесят шесть минут. И четырнадцать часов. Она шептала и кричала. Она дышала повторяющимися ударами в живот и ребра – куда получалось. Она дышала, потому что Ей приходилось дышать. Ничего не вращалось вокруг. Ядра молекул перестали отталкиваться и притягиваться. Она сама больше не прилипала к земле. И к Земле Она тоже не тянулась. Она совершенно потеряла самообладание, хотя никогда не владела собой.

Другая сказала:

- Открой окна. Подыши. Тебе не хватает кислорода. Кислородное голодание.

Она не слушала, не слышала и импульсивно билась.

Другая сказала:

- Открой окна. Посмотри на красоту неба. Небо живое. Ты сама говорила.

Она хрустела зубами и выкручивала суставы.

Другая сказала:

- Открой окна. Посмотри – там люди. Они больны - они страдают. Они здоровы – они счастливы.

Она дергалась и выламывалась обратно и вверх.

Другая сказала:

- Открой окна. Послушай, как звенит свет. Это колокольный звон. Весна. Ты всегда
ждешь весну. Слушай и вдохновляйся. Твори.

Она выдергивала кисти, которые были уже в крови, и металась по полу.

- Я покажу тебе, что такое настоящая боль!

Другая схватила лежащий на столе циркуль и проткнула Ее грудь.

Она вздохнула и замерла. И перестала говорить. И биться, и метаться, и извиваться.

Другая прокрутила циркуль и стала вращать им против часовой стрелки.

Из Ее рта полилась кровь, а на спине показалось красное пятно, которое растекалось изнутри. Она пару раз прикрыла веки на десяток секунд.

Другая резко выдернула циркуль. В разные стороны полетели крошечные кусочки мяса. А крови было мало, она всего лишь полилась по животу на пол.  На острие висело багрово-синее с черно-коричневыми прожилками сердце. Оно пульсировало, и от этого разносился звук.

Другая пристально на нее посмотрела и поднесла сердце к Ее лицу так, что Она могла ощутить жар:

- Видишь, ты живая. Ты всегда была живой. Это – твое сердце. Оно в тебе. Оно – твоя часть, - сердце начало лихорадочно сокращаться, и на Ее лице появилась россыпь алых веснушек. – У тебя есть душа. Ты – воля. Все, что не воля – не ты. Посмотри, ты чувствуешь, какое оно горячее? Оно живое. Ты сильная. Ты живая.

Она смотрела в глаза Другой с невероятной благодарностью и моргала из-за капающих веснушек. Ей больше не могло быть больно. И плохо тоже не могло. Потом Она вытянула руки и раскрыла ладони. Другая положила в них сердце.

- Отвернись, я не хочу, чтобы ты видела, как мне больно, - попросила Она.

- Хочешь, я тебе помогу? Я могу сама его установить. Хочешь? Будет почти не  больно. И быстро. Я умею.

- Не надо. Оставь меня. Я сама.

Другая улыбнулась и обняла Ее. В этот момент они зажали сердце между собой, и оба тела как будто стали единым.

- Слышишь, оно бьется. Это твое сердце, - еле слышно прошептала Другая, стараясь не заглушить стук.

- Наше, - прошептала Она и заплакала.

Она впервые плакала настоящими слезами. Без сердца, но с душой. Она ощутила себя живой.

Слез было так много, что казалось, они заменяют кровь, которая должна была вытекать из ямы в груди. Но эти слезы не были телесными. Впервые. Впервые они были тем самым, для чего нужны.

Другая заплакала тоже. От счастья.

- Когда я вернусь, ты уже будешь с сердцем. С тем же, что было прежде. Но не таким. Ты будешь не такой.

Другая закрыла за собой дверь и ждала, когда раздадутся крики. Но их не было.

Прошло несколько часов. И Другая поняла, насколько Она сильная. Открыла дверь.

Она стояла практически полностью белая: в чистой одежде и с ровным швом на груди. Улыбалась, отчего-то неловко перебирая пальцы за спиной.

Другая восторженно подошла к Ней ближе и осмотрела. Она как будто сияла.

- Я послушаю? – неуверенно спросила Другая.

- Конечно.

Другая наклонилась и в этот момент почувствовала, как что-то острое пронзило ее грудь. Она, убрав руки из-за спины, продрала ножницами по ребрам и сломала их. Другая схватила Ее за руку, но та уже успела закинуть в грудную полость сердце.

Кожа начала постепенно срастаться. Сердце билось все размереннее и спокойнее.

Легкие Другой раскрылись, и она задышала невероятно быстро, прерывисто и глубоко; ощутила боль; пережала руками кровоточащую рану и сползла по стене на пол от нейрогенного шока. И было непонятно, что травмировало больше: ощущение боли или Ее поступок.

Она раскрыла окна. Атомы в комнате возобновили движение. Небо было невероятно объемным и ярким. Свет звучал подобно симфоническому оркестру. Люди на улице смеялись. Она тоже:

- Видишь, ты живая. Ты всегда была живой. Это – твое сердце. Оно в тебе. Оно – твоя часть. У тебя есть душа. Ты – воля. Все, что не воля – не ты. Ты чувствуешь, какое оно горячее? Оно живое. Ты живая.






07. 03. 2020.