Моим родителям

Предисловие 2
Ностальгия 3
Однажды, когда я еще не родился 9
Почему я плачу 13
Плач по Сталину 21
Грустная новогодняя сказка 26
Жили у бабуси 29
Мое завещание 36

Автобиографические рассказы и эссе, написанные в разные годы, в которых
содержатся мои размышления и думы о своих родителях

Брянск 2020

Предисловие
Мне скоро будет 70 лет. Я уже написал мое завещание (смотри в конце этого сборника).
За это время я опубликовал более 400 научных трудов, трех монографий, сотворил более 30 изобретений и патентов, опубликовал 120 рассказов и эссе.
Вдохновителями всех моих произведений являются мои Родители.
В своих жилах я непрестанно чувствовал зов генов, которые внедряли в мою кровь мои Родители.
Их светлый облик постоянно согревал мою душу.
Сиротство, которое я испытал с 13 лет, очень опасное состояние души, ибо его угнетающее влияние на психику несозревшего молодого существа может оказаться губительным. И только твердая воля и устойчивая психика может такое выдержать.
Было очень трудно выделить отдельный рассказ или эссе, посвященные моим Родителям, так как во всех моих произведениях, так или иначе присутствуют чувство печали и горечь утраты моих Родителей.
Тем не менее, я свой выбор остановил на произведениях, прикрепленных ниже.
Пусть не покажется  высокомерным и/или пафосным, но я морально удовлетворен тем, что прожив жизнь, у меня есть возможность сделать посвящение памяти моим обожаемым существам- моим Родителям! 
1 марта 2020 года. День рождения отца.
Брянск.

НОСТАЛЬГИЯ

Всю ночь, больной, безумный, в муках
 О солнце грезил я без сна.
 Вокруг ни шепота, ни звука,
 Все тускло - сумрак и луна.

 Я солнца ждал во тьме, как чуда,
 Всем сердцем полюбить готов
 Звук долгожданный, шепот мудрый
Солнцеподобных ярких слов.

 Но мгла была вокруг меня,
 Был мрак – ни звука, ни огня.

Егише Чаренц. 1915год


 Мне до сих пор так и не удалось внушить себе чувство некой торжественности в новогоднюю ночь, когда под звон курантов ровно в полночь все восторженно кричат и поздравляют друг друга.
 А вот в ночь собственного дня рождения я испытываю настоящие муки, представляя и ощущая чувство страха и тревоги беззащитности моей мамы, рожавшей меня, будучи лишенной всякой медицинской помощи, в присутствии абсолютно безграмотной местной повитухи.
 Практически без исключения я в эти ночи стараюсь сочинить нечто, связанное с моими родителями, тем самым отдавая дань их светлой памяти.
 Каждый раз перед вылетом из Еревана (обратно - домой) я прощаюсь с могилами моих родителей, и с каждым годом все трогательнее происходит это расставание, ибо как разумный человек не исключаю, что обнимаю их (надгробные камни) в последний раз, и эта тревога разрушает мой покой.
 В ночь своего 62 летя, живя в России, испытывая жуткую боль и горечь ностальгии, решил перевести (с незначительной авторской редакцией) на русский язык написанное мною пять лет назад эссе, сразу после возвращения из Еревана.

Здравствуй, мой брат, мой родной, мой земляк и единомышленник, мой соратник и товарищ по застолью (собутыльник в русской интерпретации), мой утешитель горестных дней!
 К тебе обращаюсь, мой безликий собеседник, собирательный образ - друг моих детских, юношеских и молодых дней.
 К Вам, мои дворовые друзья детства, которые в теплые Ереванские вечера, насыщенные неповторимым ароматом цветущего миндаля, под пилящий скрежет и писк стрекоз увлеченно  самозабвенно слушали истории удивительных приключений Лорда Бэкингема и храброго мушкетера с армянской фамилией Дартанян, преподнесенные устами моей первой любви Астхик.
 К Вам, которые с таким же восторгом, воодушевлением и с неприкрытой гордостью со мной вместе на очередном концерте, организованном в нашей школе, заворожено поглощали каждый звук песни «Ямайка» в исполнении Астхик, в которую мы были влюблены все без исключения.
 Обращаюсь к тебе, удостоившей меня первых страстных женских ласк и поцелуев, моя Элиза.
 Обращаюсь даже к  безжалостному варвару и извергу ГончГево, который перед глазами моих сверстников хладнокровно избивал нашего друга Гокора, изуродовав его физиономию. И к тебе обращаюсь, мой дорогой Гокор, к тебе, к которому до сих пор испытываю безграничное стыдливое чувство угрызения совести, что тогда не смог тебе помочь и спасти тебя из рук этого изверга.
 Обращаюсь к незнакомым мне друзьям, которые вместе со мной старательно писали слова новых  песен, звучащих по армянскому радио в программе «Изучение армянской песни».
 К Вам, которые часами стояли рядом со мной на оперной площади Еревана и нервничали, выжидая информацию о поединке Ботвинник - Петросян, и которые потом, когда объявили о победе нашего Тиграна, до хрипоты орали, выкрикивали и издавали звуки радости, счастья и гордости.
К Вам, которые там же, 24 апреля 1965 года, в 50-летную годовщину Геноцида армян в Османской Турции, были остужены холодными струями из пожарных машин, но при этом ощутившие себя безумно счастливыми за осознание национальной солидарности мирового армянского сообщества – Спюрка и за приобретение права, хотя бы, высказаться вслух, восторгаясь появлением и проникновением в наше мышление нового чувства национального самосознания.
 К Вам, моим спутникам, сопровождающим меня в пути к памятнику жертв геноцида на вершине Цицернакаберда, ко всем футбольным болельщикам, которые со мной ходили на все матчи  «Арарата» (я так поняла, что это футбольная команда).
 Обращаюсь к Вам, участники юбилейного торжества праздника 2750-летия Эребуни-Еревана, с которыми в теплый октябрьский вечер 1968 года, находясь в состоянии  изрядного опьянения   армянским вином, от радости отплясывали до потери сознания.
 Обращаюсь к моим обиженным однокурсникам, испытавшим страдания и унижения в строительных отрядах, работая  и живя в бесчеловечных и антисанитарных условиях.
К Вам обращаюсь, мои разочарованные и обманутые соратники-соотечественники, бродящие по ночам со мною вместе между палатками на площади Свободы или на лестницах Матенадарана и проводившие томительные часы на митингах комитета «Карабах», слушая амбициозные, бессмысленные и тупые речи Сирадегянов, Бабкенов, Аршаков,  Ашотов и Самсонов, воображая при этом, как будто общаемся с великими мыслителями и ораторами.
К Вам обращаюсь, мои многострадальные соседи, часами торчащие под палящим Ереванским солнцем в томительных давках и очередях перед хлебопекарней в надежде ухватить буханку хлеба или же  придавленные и  травмированные как физически, так и морально, в ночных очередях в темных  коридорах практически пустых магазинов в надежде отоварить талоны на продукты, но возвратившиеся к утру в холодную квартиру с пустыми руками.
 Обращаюсь к Вам, мои «гордые» и морально «изнасилованные» друзья, воспитанные духом пресловутого армянского гостеприимства, но вынужденные приглашать на День Рождения своего ребенка друзей с семьями, упомянув при этом, чтобы гости пришли со своими пайками хлеба.
 Сегодня мы живем в разных странах, что само собой странно, ровно так же и факт, что порой я на Родину приезжаю в составе члена делегации другой страны.
Наслышан и догадываюсь, как красноречиво и остро высказываетесь в адрес  «предателей», которые, не выдержав бесчеловечных условий жизни, голода и холода, покинули Армению в самые ее мрачные 90-ые годы…
 Знаю, что при этом Вы завидуете нам, так как уровень жизни и социальная защита граждан России предпочтительнее, чем в Армении.
 Обращаясь к Вам, хочу спросить, а вы задумывались, каким образом  здесь эти же «предатели» армяне, у которых одежда еще пахнет Арменией, а в трещинах туфель сохранилась еще армянская почва, сделали себя и становились на ноги? Неужели еще среди Вас остались люди, которые верят в Русское чудо?
 Ради бога, оставьте это неоправданное и неуместное соперничество, кто из нас больше патриот и кто больше любит Родину и предан ей, так как не существует разумных или приемлемых методов определения этих абстрактных представлений.
 Очень не хочется об этом говорить, тем не менее, предлагаю представить «страшную картину» массовой репатриации российских армян на родину, в Армению.
 Будет унизительно, если сейчас начнем обсуждать о мыльном пузыре по названию «Годовой Бюджет Республики Армения», предполагая при этом, что финансовые поступления из России прекратятся…
 Оставим эти мелкие и дешевые споры о том, кто больше вносит лепту для поддержки Армении.
 Поговорим о более достойных и высоких материях. Как живется армянину в диаспоре, которого истребляют и разрушают постоянные вспышки  ностальгии, о результатах такого разрушительного шествия.
 Не обсуждая проблемы становления и устройства на работу и достижения определенных карьерных «высот», поговорим о проблемах души.
Представьте, какие сверх нагрузки испытывает профессор российского вуза из числа армян - «предателей», покинувших Родину в те 90-ые годы, его душевное и психическое состояние, которому, еще не успев отойти от увиденного сна, где он бродил по улицам родного города и общался на родном языке, придется читать лекцию с армянским акцентом в громадной аудитории молодым студентам на таком уровне, чтобы не один из студентов даже и не сомневался, что сегодня была лучшая лекция, прочтенная профессором.
 … Когда мне было 16 лет, из Багдада приехал родной брат отца, чтобы почтить память брата, посетив его могилу, расположенную на высоком холме Еревана, откуда была видна гора Арарат.
 - Какой ты счастливый, мой дорогой брат, что удостоился каменистой, но родной армянской земли. Тогда я струсил  и не репатриировал  вместе с тобой. А теперь уже поздно. Слишком многое связывает меня с Багдадом.
Его дрожащий голос постепенно превратился в плач, а потом он безмолвно трясся, обнимая надгробный камень моего отца - своего родного брата…
Уже сидя дома, когда дядя успокоился, и мои братья мирно беседовали с ним,  моя юношеская бунтарская натура кипела от обиды. Осознавая, какую цену заплатили мои родители, приняв «правильное» решение репатриировать из Дамаска в послевоенную Армению,   я тщетно стараясь скрывать агрессию в голосе, спросил:
 - Дядя, Вы серьезно считаете, что «удостоиться» родной каменистой земле в 56 лет,  является счастьем?
 - Я тебя прекрасно понимаю, дрогой мой племянник, и даже прощаю  твой агрессивный тон. Ты имеешь право возмущаться. Ты остался сиротой, и ничего хуже не бывает…
 Он сделал паузу, и видно было, что тщательно выбирал подходящие фразы, не желая обидеть меня.
 - На Свете ты не найдешь ни одного армянина, который себя таковым идентифицирует, который, живя на чужбине, не размышлял бы, где быть похороненным. Это очень сложная тема. Не могу объяснить, почему мы армяне такие, но если даже на Родине не имеешь родных и знакомых, и ты уверен, что за твоей могилой некому будет ухаживать, все равно, всем хочется быть похороненным на Родине…
- Одновременно хочу, чтобы ты меня хорошо понял, - продолжал дядя, - в моем возрасте менять место жительства, бросив свои обжитые края и заново обустраиваться, я не смогу. Твоим родителям это удалось, они тогда были молодые и верили в коммунистическое чудо, хотя мой брат прекрасно знал, кто такой Сталин и что из себя представляла послевоенная Армения…
 … молчал я и ждал продолжения его монолога.
 - Не обвиняй меня, а старайся понять. Жизнь - непростая штука. Будешь в моем возрасте, вернись к этому разговору. Надеюсь, поймешь меня…
 Сейчас я стою на том же месте, «обнявшись» с моим  отцом, где стоял и скорбел мой дядя 45 лет назад. Вспоминаю тот день, и сердце разрывается от боли и грусти.
Дядя был похоронен во дворе Армянской церкви в Багдаде, где он служил и был духовным отцом и предводителем всех Багдадских армян.
Я не знаю, какая земля в Багдаде, каменистая, глинистая или песчаная? Также  не знаю, что стало с его могилой после вторжения американцев и оккупации Ирака.
Опять обращаюсь к тебе, мой незримый собирательный образ. Неужели наша нация больная? Как можно жить, постоянно думая о том, где быть похороненным?
Вильям Сароян этот вопрос решил по Сарояновски: И во Фрезно, и в Ереване…
Завтра возвращаюсь в Россию, где моя семья и моя работа.
Жизнь будет протекать по проторенному пути. Будут кипеть политические страсти, придут новые президенты, уйдут старые.
 Армянин останется со своей судьбой.
 Не удивлюсь и не обижусь, если опять, в трудные минуты жизни, говоря о нас, не очень осознавая всю суть такого «обвинения», опять будете нас обзывать мягкотелыми, накрахмаленными потребителями, предателями и трусами.
 Постарайтесь понять нас и оценить состояние нашей души, которую терзает постоянно присутствующее чувство Ностальгии.
 Перечитайте еще раз изложенное мной выше, и вы поймете, что мы единое целое, мы разные веточки одного корня.
 Не спешите наклеивать ярлыки и не философствуйте на тему патриотизма и вокруг явления эмиграции.
 Думаю РазмикДавоян, обращаясь к любимой, также и обратился к нам…

 И не тревожь себя, и не говори теперь,
 Что ты искала все же потом пути назад.
 А рухнувшего боль известна ли тебе?
 Понятна ли  тебе утрата из утрат?

 Авторский перевод с армянского 05.02.2013г.
 Город Брянск.

ОДНАЖДЫ, КОГДА Я ЕЩЕ НЕ РОДИЛСЯ

Мой сын с радостью сообщил, что у них в семье ожидается рождение сына. Вскоре наша радость временно омрачилась неожиданной болезнью моей невестки – матери моего будущего внука. Она заболела ветрянкой, и мы очень переживали, как это скажется на ребенке. Поэтому, я стал исследовать и изучать вопросы взаимосвязи состояния здоровья и переживаний матери и ребенка, оказавшегося в это время в ее чреве. И вот, что там обнаружил:
«Способность к добру и сопереживанию, чувство любви или неприязни, спокойствие или агрессивность, как и многие другие свойства личности, воспитываются в человеке с момента его зачатия. Мать – это первая земная вселенная ребенка, поэтому всё, через что она проходит, испытывает и плод. Эмоции матери передаются ему, оказывая либо положительное, либо отрицательное влияние на его психику. Излишние эмоциональные реакции матери на стрессы служат причиной огромного числа таких послеродовых заболеваний, как неврозы, тревожные состояния, многочисленные аллергические недуги, отставание в умственном развитии и многие другие патологические состояния».
С этого момента я стал переживать не только за своего будущего внука, но и тревожно, и раздраженно заниматься самосозерцанием. Я заболел «болезнью третьего курса мединститута». Мне показалось, что у меня присутствуют все описанные выше симптомы, переданные мне через мою маму, когда я еще не родился…
Я родился в феврале 1951 года в высокогорном селе, где холода наступают с сентября, а снег лежит уже в октябре.
Отец преподавал французский язык во всех близлежащих школах, так как был единственным специалистом иностранного языка в этих краях…
Проживая в городе Дамаске, отец занимал ответственные посты в рядах французской армии до 1946 года. Вместе с французской армией он с нашей семьей покинул Сирию и репатриировал в коммунистическую Армению, когда в ней все ещё бушевали устои сталинского режима.
Отец сразу же оказался в списке неблагонадёжных. Трудно вообразить, как мог он уцелеть в те времена, когда человек владел 7 языками и был выходцем из гниющего капиталистического мира. Находка для сотрудника НКВД. Готовый шпион и контрреволюционер. И не надо долго доказывать…
Один эпизод из жизни отца тех времен, возможно, даст частичный ответ на вопрос, почему он при всем этом уцелел?
Отец был очень обаятельным, словоохотливым и приятным собеседником. По рассказам очевидцев, он всегда был центром кристаллизации на всех сборищах, посиделках. Он был незаменимым тамадой всех событий, и радостных, и траурных, происходивших во всей округи. Он просто был интересным человеком. Возможно, именно поэтому с ним приключилось то, о чем я сейчас расскажу.
Директором школы тогда был некий бездарный и неграмотный Аршак. Всем было известно, что он свой пост занял только потому, что числился одним из самым «полезных, ценных и плодотворных» стукачей в пределах района. Тогда почти каждый был стукачом, и все друг на друга стучали.
Однажды отца догоняет по пути домой его коллега, преподавательница начальных классов – Асмик и, трясясь и, дрожа, и заикаясь от волнения, тихо говорит:
– Мой дорогой, уважаемый, хороший и добрый человек. Умоляю, прошу тебя, будь сдержаннее и мало рассуждай с коллегами о нашей действительности. Особенно в моём присутствии. Я назначена за тобой следить, то есть стучать. «Когда мы не одни, старайся ничего не говорить», – сказав, как скороговорку, остановилась она, чтобы отдышаться.
Набрав в лёгкие воздуха, она опять тихим голосом продолжала:
– Недавно ты какой-то анекдот рассказал. Я об этом не доносила и была наказана. Мне уже сделали замечание, потому что я не донесла этот факт. За мной тоже следят и стучат. У меня маленькие дети. Прошу, пожалей меня. Не делай из меня шакала и предателя. Я дорожу нашей дружбой. Умоляю, будь бдительнее…
… Однажды, когда уже земля была покрыта снегом, а до моего рождения оставались считанные дни, после очередного застолья, изрядно напившись, директор школы Аршак, проходя мимо нашего дома–общежития для педагогов, зашел к нам домой, где была только моя мама и четырехлетний брат Армен. Трое моих сестёр и брат Асатур вместе с отцом были в школе.
Агрессивно настроенный Аршак сразу же с порога бросился на маму с криками:
– А ну вон отсюда! Социалистическое имущество и построенный нами дом не может быть предоставлен врагам народа. Ваше место – улица. Вон отсюда…
Пока моя беременная мама, уткнувшись в шаль и обняв брата, чтобы его согреть, стояла на снегу, ожидая, чем это кончится, слух об этом дошел до отца, который молнией примчался домой.
Хорошо, что к тому времени уже дом окружили односельчане и с трудом остановили отца, чтобы он не задушил этого изверга – Аршака, который в это время уже храпел на нашей кровати…
Какие эмоции, тревоги, страх и ужас пережила моя мама при этом? И как это сказалось на мне – судить моему окружению. Но мне кажется, что я излишне раздражен, вспыльчив. Во мне внутри постоянно дребезжит камертон тревоги…
Может, это отголосок тех времен?
Через месяц родился я в самых антисанитарных условиях. Мои роды принимала санитарка соседнего детсада…
Эта грустная, даже можно сказать печальная история была бы неполноценной, если бы я не рассказал о том, что стало потом с этим директором.
Смутно помню народные волнения перед зданием сельсовета, где проходил суд над врежем, который на грузовой машине совершил наезд на трехколесный мотоцикл, в люльке которого сидел Аршак.
Удивительно, что остальные двое: шофер и пассажир, сидевший сзади шофера, уцелели.
Аршак сдох, не приходя в сознание.
Тогда мне было 8 лет, и я помню, какие слухи ходили и почему народ требовал освободить Врежа.
Отец Врежа – Петрос, работал сторожем нашего единственного сельского магазина, где всё продавали.
По селу прошелся слух, что ночью Петрос был зарезан, а магазин был полностью разграблен. 
Односельчане шепотом между собой поговаривали, что это всё дело рук Аршака…
Мне до сих пор непонятно, как это Врежу удалось мастерски спланировать эту аварию, чтобы при полностью раздавленном мотоцикле, не уцелел только Аршак.
Под нажимом народных волнений и требований суд над Врежем превратился в суды над Аршаком. Стало известно, что он не окончил даже 4 класса средней школы и тем не менее долгое время работал директором школы. Выяснилось, что в годы войны, когда добровольцы атаковали военные комиссариаты, Аршак притворялся больным туберкулёзом и гордо гулял по селу. Были выявлены случаи изнасилования и совращения школьниц. Жертвы этих насилий, не стесняясь огласки, выдавали эти позорные факты своей судьбы, откровенно выступали на суде и давали показания…
Вреж получил пятилетний срок колонии общего режима…
Жаль, что все связи потеряны, так как мы вскоре покинули это село, которое после чудовищного Спитакского землетрясения оказалось в его эпицентре и полностью было разрушено…
Интересно, что бы я сказал Врежу, если бы мы вдруг встретились?
Я постоянно себя готовлю к этой беседе, хотя почти не сомневаюсь, что она не состоится.
А жаль…
Я бы нашёл очень теплые и чувственные слова признательности и поклонения, чтобы сказать ему на ухо, когда я его обниму в знак благодарности.
Он их заслуживает…
18.10.2013 год.  Далеко от дома, где я родился…

ПОЧЕМУ Я ПЛАЧУ

Обращаясь к моему виртуальному читателю, заверяю, что ничуть не обижусь, если он с недовольным ворчанием, после прочтения названия закроет страницу и выпалит в мой адрес не очень приятные обвинения.
- Мало ли кто когда и о чем плачет? Тоже мне, нашел, о чем писать. Если каждый начнет рассказывать, почему он плачет, к чему мы придем? Вот  пошли писатели. Уже не о чем писать…
У меня  других доводов не остаются, кроме того, что согласиться с ними. Да, действительно, мало ли...?
Однако, обратите внимание, что об этом, сколько мне известно, никто еще не написал. Может потому, что это очень сложная тема?
Обещаю, я сделаю все, чтобы не разочаровать Вас, мои дорогие читатели.
       …После подведения итогов Международной конференции в одном уважаемом учебном центре Украины в торжественной части перед студентами, аспирантами и молодыми учеными пригласили выступать руководителей иностранных делегаций. Настала моя очередь.
- Вы даже не представляете, какие вы счастливые, что ваша молодость проходит в наши дни и вы пользуетесь всеми благами научных достижений,- так неожиданно и странно начинал я свою речь, и, заметив, что аудитория напряжена и заинтригована и ждет пояснений, я продолжил,- вам даже трудно представить, что нам стоило осуществить соответствующие полиграфические работы при оформлении диссертаций.
После полуминутной паузы я продолжил:
- Не дай бог при печатании страницы, особенно обидно в ее конце, сделать опечатку, когда текст набирается на пишущей машинке…
- Мне повезло, мой автореферат набрала одна из самых опытных машинисток Москвы. А как мы собирали литературу. Все вручную и прекращали работу, когда уже перед глазами все расплывалось…
- Однажды мне надо было осуществить математическую обработку данных  экспериментов и вывести уравнение зависимости скорости реакции от ее параметров. Мне пришлось записаться в очередь, чтобы через 15 дней работники АСУ НИИ, где я работал, в течении суток обработали эти данные. Чтобы было понятно, эту задачу сейчас в программе «Эксель» любой из вас сделает за 10-15 минут…
- И вообще, когда я захожу в роскошный магазин, изобилие товара и разнообразие ассортимента раздражают, на меня опускается унынье, я грущу и, не справляясь эмоциями, начинаю вытирать слезы…
- Вы спросите, а плакать - то зачем?- после маленькой паузы продолжил я,- а затем, что не могу смириться с тем, что вся моя молодость и зрелые годы прошли простаиванием в бесцельных и унизительных очередях…
- Сколько полезного я бы мог сделать за это бесполезно потраченное время? А какое это унижение выпрашивать две банки зеленого горошка, шпрота или сгущенного молока, когда озлобленные сзади из очереди нервно кричат «В одни  руки больше одной не выдавать»!
- Когда я сажусь в свой комфортабельный автомобиль, напичканный электроникой, позволяющая ощущать максимальный комфорт, придающим мне  ощущение свободы действий и чувства скорости, что, казалось бы, должно привести к восторгу, я опять грущу и плачу. Во времена нашей молодости машины выдавали по решению парткома и профкома. В результате машины доставались приближенным или фаворитам начальства, лизоблюдам, подхалимам или чиновникам различного ранга.
- А мои родители так никогда от души и не катались на нормальной легковой машине и никогда не испытали этого прекрасного чувства свободы…
- Когда я меряю свое артериальное давление на домашнем тонометре, всегда думаю, был бы у нас дома лет 50 назад такой тонометр, чтобы моя мама смогла бы сама измерить свое давление и догадалось бы, от чего у нее постоянные головные боли, я бы наверняка не остался  сиротой в 12 лет…
Здесь я уже не выдержал эмоционального накала и дрожащими руками полез в карман, достал платок и приподнял очки, чтобы вытереть слезы…
В зале воцарилась убийственная тишина…
- Цените все то, что у вас сегодня есть и осознайте всю полноту позитива, что окружает вас сейчас. Подумайте, как нам жилось, и возможно  вас посетит чувство удовлетворения и благодарности к своим родителям, которые вас родили именно в это время…
Когда я кланялся в знак благодарности взорвавшимся аплодисментам, я боковым зрением заметил, что председательствующий - проректор вуза по науке, держит в руках влажный платок и, стоя, аплодирует.
- Вы удивительный человек, профессор, - нежно взяв меня за локоть, сказала заведующая кафедрой, организатор этой конференции, - мы никогда бы не поверили, что наш проректор такой нежной души человек. А чтобы он заплакал, это фантастика! А вообще, Вы молодец! Вы заметили, как сверкали глаза у наших молодых, и как они восторженно приветствовали Вас…
Этот эпизод в моей жизни стал значимым потому, что моя идеология стала более позитивной и переполнилась элементами надежды на лучшее будущее. Ведь кроме меня есть еще люди, которых волнует то, над чем я плачу. А некоторые плачут со мной в унисон.
Ведь плачут не только потому, что очень больно или очень горько, а еще и потому, что душа переполняется трепетными чувствами и переживаниями, и эмоции вытекают через край…
Я не могу сдерживать слезы, когда читаю стихотворение Высоцкого «Я не люблю». Становится страшно и тревожно на душе, когда пытаешься вообразить, как загнали человека в угол, и как натянута струна его внутреннего камертона, и как надрывно ноет его больное сердце.
Как не грустить, прочитав Гитовича:

Мне хорошо знакома, помимо прочих бед,
Тоска аэродрома, когда полетов нет.
О! Давняя невзгода, туманов и дождей,
Нелетная погода в поэзии моей…

Разве не одинаковы переживания и горечь ощущения творческого бесплодия и у Высоцкого?

Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Как печально осознать, что наступила нелётная погода в твоем творчестве. А это наступает, когда тебя предают, когда осознаёшь продажность твоих окружающих, особенно тех, в которых ты много вложил и верил, что будешь оценён…
Предсмертное стихотворение Есенина написано 27 декабря 1925 года, то есть за день до его убийства. Есенин предвидел эту неизбежность. Не дай Бог человеку находится в таком загнанном состоянии! Тем не менее, поражает присутствие  в его интонациях внутренней интеллигентности, некоторое умиротворения и дружелюбия к своему собеседнику…

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

В таком же загнанном состоянии писались строки Чаренца:

Зимою в стужу и метель я брел бездомный и босой,
- «Зато в душе твоей тепло в снег и буран!» - сказали мне.
Я крикнул: «Люди вы или нет? Вы ран не видели моих?»
-«Чаренца стойкая душа сильнее ран!» - сказали мне.
Все потешались надо мной, над тем, что беден я и гол,
-«Восторг веков тебе за то наградой дан!» - сказали мне…»

Сердце разрывается от чувства безысходности после этих строк. И если при этом слезы не текут, это не значит, что я не плачу…
А вот страдания человека - пережившего сокрушительную боль и горе трагедии.
Мне во сне овцой
Задан был вопрос такой:
«Бог, храни твое дитя,
Был ли вкусен агнец мой?»
(Ов. Туманян.Декабрь 1017г)

Ведь Туманяну этот «сон приснился» после самых трагических событий в истории Армении - истреблении в жесточайших и кошмарных условиях 1,5 миллионов соотечественников (больше половины  населения) во время Геноцида армян в 1915 году.
Грудь расширяется от чувства гордости, а глаза слезятся, когда понимаешь, как «достойно и сдержанно» он переживает трагедию своего народа. Ни одного слово ненависти или прямого обвинения в адрес убийц - варваров - турецких людоедов.
Так же сдержанно, но с болью передает свои чувства Уильям Сароян, описывая эти трагические события:
«Разрушен был их мир, но не жизнь… Многие умерли на родине вместе с миром, который погиб. Их врагом не была конкретная нация или конкретный народ. Их враг – Зло, такое же отчетливое, как понятие Зла в притче… Дети были, конечно же, невиновны. Если они и принадлежали к какой-либо нации, то это была нация детей. Они никому не причинили вреда. И все же людское Зло стремилось уничтожить их, но дети выживали, как если бы они жили в сказке, а не в реальности…»
Иногда моя бунтарская натура призывает меня совершить нестандартные приемы:  В качестве теста на «Чёрствость и равнодушие» использовать эти строки. Если после прочтения выше приведенных строк душа человека не разрывается от боли и от чувства сострадания, если он внутри не заплачет, значит, пациент подпадает в это определение и его можно причислить в перечень «нелюди»!!!
Прагматические соображения подтверждают, что очень «выгодно и полезно», особенно для здоровья, быть равнодушным и  безразличным  космополитом. Ведь ностальгия разрушает внутренний покой человека, внося в  его жизнь чувство дискомфорта.
А сопереживать и сострадать всем несчастным и бедным, жизни не хватит. Ведь с человеческим горем можно столкнуться всюду и повсеместно.
Великий гуманист Максим Горький в пяти строках дал исчерпывающий ответ на этот непростой вопрос:
«Кинул Данко радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и - умер. Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще  пылает  рядом  с  трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой... И вот оно, рассыпавшись в искры, угасло..."
Эти строки одновременно являются хрестоматией о благородстве, о неблагодарности и о великом чувстве – способности пожертвовать собой ради других…
А ведь для большинства читателей «Сказки старухи Изергиль», всего лишь сказки. И о Данко тоже…
… Ехал я в своей уютной машине  за город. Как всегда звучал голос обожаемого мною Шарля Азнавура. Была ранняя весна. Цветение…
Самая прекрасная пора – пробуждение и расцвет  природы.
… Зима в Армении 1954 года была невероятно суровая, и весна никак не хотела вытеснять зиму. Я с отцом и с матерью срочно отправились в деревню, на похороны моей бабушки Шамирам, которая скончалась в 59 летнем возрасте от дизентерии. Отсутствие элементарных санитарных условий жизни, должного медицинского вмешательства и лекарств - вот причина смерти вполне здоровой женщины, пережившей Геноцид…
Чтобы успеть на похороны, надо было поездом приехать из нашего села в Ереван, пересесть поезд Ереван-Баку и на маленьком полустанке Ширазлу, где поезд останавливается на 2 минуты, успеть выбраться из неудобного вагона и выскочить на перрон. После этого около 15 км пешком…
Мне было 3 года, но я не забуду, как моя худая и невысокая мама, плача от горя, время от времени, чтобы отец набрался сил, брала меня на руки и несла по заснеженной дороге…
Как я могу после этого самодовольно разъезжать в комфортабельных и уютных купейных вагонах, или прокатиться «ветерком» и наслаждаться удобствами моей «умной» машины, когда мои родители за всю свою жизнь ни разу не пользовались таким комфортом и не испытали чувства удовольствия от собственных жизненных условий и ощущений…
… Мимо проносятся деревья, я все крепче держусь за руль машины, так как меня внутри начинает трясти. Вскоре я вынужден остановить машину, так как уже ничего не вижу. Перед глазами пелена слез…
Я мысленно перенесся на руки моей матери и крепко прижался к ее груди. Мне показалось, что мое обоняние ощущает  приятный запах моей мамы…
Я присел на обочине, прислонившись к стволу березы, и  запел одну из любимых песен мамы (дословный перевод с армянского):

Мое жгучее горе
Утомило мое сердце,
Жизнь отравлена,
Что у меня еще осталось…

            Заплачу и мои слезы
Превратятся в соленое море
Только о моем горе
Мама бы не узнала…

Я плачу, и мне становится легче. Мои бедные родители. Сколько минут счастья они пережили в своей жизни?
Как я могу после всего этого от души радоваться комфорту, роскоши и изобилию…
Примерно такие же чувства с мокрыми глазами я переживаю, когда смотрю и восторгаюсь, как моя двухлетняя внучка лихо и уверенно водит пальцами по поверхности планшета. Она напряженным и сосредоточенным взглядом ищет любимые мультики или видео фильмы, снятые мной, дедом, где она «исполняет» главную роль.
Каждый раз, встречаясь с нею, я устраиваю целую фото - и  видео сессию. Мои архивы уже не помещают весь этот материал, и я покупаю все больше по объему хранителей информации.
- Вот будет тебе несравненный по «ценности» подарок, если я доживу до твоей свадьбы и сделаю монтаж из фото и видео материала моего архива, где будет представлено, как ты росла и доросла до прекрасной невесты в белой фате…
Как бы я хотел иметь хотя бы десяток черно-белых фотографий из моего детства с моими обожаемыми родителями…
Про видео и думать несерьезно…
Впрочем, хватит плакать и вытирать слезы. У меня есть мечта - дожить до свадьбы моей внучки, а потом и еще, если Бог окажется милостив.
Пока я разрабатывал план - как дожить и здравствовать, родился внук, продолжатель моего рода…
Придется пересмотреть свои планы и отодвинуть сроки…
Для этого нужны положительные эмоции. Со слезами и с грустью долго не протянешь. У каждого человека своя судьба и свое особое счастье…
И зря говорят, что все счастливы одинаково, а несчастны по-своему.
У меня все не так…
И не только у меня, просто другие об этом предпочитают не говорить и не рассуждать…
Я раскрыл свою душу. Прав я или нет, судить Вам, дорогой мой читатель!

ПЛАЧ ПО СТАЛИНУ
  Я каждый день по каплям   из себя выдавливаю раба…
А.П.Чехов
 В моем аналитическом эссе я не ставил цели  обсуждать личность Сталина и его деятельность как человека, мужа,  отца, друга, руководителя, партийного деятеля и наконец «вождя народов». Обсуждают то, что является спорным или обсуждаемым, где могут быть рассмотрены разные позиции и трактовки событий.
 В 70-90 годы при  общении с моими знакомыми и друзьями мне приходилось приложить много сил и риторического мастерства, чтобы наглядными историческими фактами раскрыть сущность этого злодея. При этом, я проявлял к собеседнику снисходительность, так как не все были настолько информированы из-за отсутствия доступных и надежных источников.
Тем не менее, находились люди, которые оставались непоколебимыми в своих убеждениях, и гордились тем, что всю жизнь останутся верны Сталину…
В настоящее время любая личность свободно сможет отыскать интересующий ему вопрос и досконально его изучить, поэтому, когда встречаюсь с  верными Сталину людьми, я просто молча изучаю их поведение, анализирую их речи, и каждый раз убеждаюсь, что они все глубоко ущербные, закрепощенные и душевно больные люди, с синдромом «ностальгии по рабству».
Дифференциация таких вечных «рабов» по национальному признаку показало, что  меньше всего они встречались мне среди армян, евреев. Больше всего этой болезнью страдают русские и грузины.
Справедливости ради надо признать, что среди грузинской интеллигенции редко, но все же встречаются  трезво мыслящие деятели науки и искусства.
Вклад Тенгиза Абуладзе со своим фильмом «Покаяние» перевешивает позорную страсть восхваления личности Сталина среди грузин. Также не надо забывать Николая Карловича Сванидзе, который своими выступлениями вселяет надежду, что к грузинам когда - либо вернется «историческое зрение»…
Обозвать бедных больных людей унизительными диагнозами не самое благородное дело.
Для излечения этой болезни необходимо разобраться в его корнях. Раскрыть механизм или анатомию появления болезни.
Сейчас можно погрузиться в кучерявые и заумные психоаналитические рассуждения и экскурсы, но я ограничусь пересказом известного еврейского анекдота, который вообще не о Сталине.
***
 В узкой и неуютной кухне двухкомнатной квартиры в одном из спальных районов Москвы беседуют два стареющих еврея, друзья – одноклассники, один из которых приехал в гости к другу из Родины, из Земли Обетованной. Этот еврей-интурист рассказывает своему другу-москвичу, как ему в Израиле пришлось пережить очень тяжелые дни становления, пока ему не подвернулась фортуна:
 - Взял я в кредит кусочек брошенной земли на окраине города, посадил березы, построил избу на курьих ножках, создал  дизайн русского духа, поставил перед входом швейцара- «русского мужика» с длинной бородой, в сапогах, в камзоле, который вежливо встречал всех гостей, открывал перед ними дверь, провожал в зал, украшенный русскими узорами,  хохломской росписью,  с большим медным самоваром со своим сапогом,  усаживал их и уходя, вежливо кланялся с пожеланием «приятного аппетита».
 После хорошего подпития и времяпрепровождения в русском ресторане с русской водкой, икрой, селедкой и черным хлебом,  клиент уже в центре зала в присядку, танцует чечётку или Цыганочку с выходом.
 Когда уже душа поет и от бесконечного счастья, кажется сердце разорвется, именно в это время этот швейцар хватает клиента за шиворот, насильно тащит  волоком до двери, открывает ногой дверь и ударив в задницу выкидывает ему в грязь и вслед за ним кричит: - Пошёл вон, жидовская морда…
 - И что, за такое унижение чести и достоинства клиента тебе еще не засудили? Неужели при таких условиях к тебе еще кто-то ходит?
-Ты не представляешь. Записываются за неделю. Каждый день полный аншлаг. Я разбогател за год.
 Настала мучительная тишина.
 - Да, забыл самое главное сказать, - прервал молчание еврей-интурист, - ресторан  называется «НОСТАЛЬГИЯ»…
***
Документальные кадры и воспоминания очевидцев свидетельствуют о том, что Советский народ  переживал настоящий траур в связи с кончиной великого Сатрапа, Людоеда и Палача-Иосифа Виссарионовича Джугашвили – Генералиссимуса Сталина. Повсеместно все люди рыдали и оплакивали, задавая друг - другу примерно одинаковые вопросы: « Что будет с нами? Как мы будем жить дальше?
Очевидцы тех событий признавались, что все эти переживания и горе у людей было искренно, а не артистическое проявления из страха.
Да, за редким исключением, но это действительно было так…
Пережившая арест в 1938 г. Ольга Берггольц тогда писала в газете «Правда»:
Обливается сердце кровью…
Наш любимый, наш дорогой!
Обхватив твоё изголовье,
Плачет Родина над Тобой…
***
В марте 1953 года мне было два года и мы жили в холодном высокогорном селе в одном из районов Армении. По воспоминаниям мамы, отец и его близкий друг - единомышленник Овсеп Нагапетян, всю ночь 4 марта 1953 года возбужденным и не прикрываемым волнением, осуществив надежную световую  и шумовую изоляцию, пытались по радио ловить хоть какую ту информацию. В результате они о смерти Сталина узнали чуть раньше, чем остальные жители села.
Как рассказывала мама, эти взрослые мужчины (отцу в то время было 47 лет) с трудом сдерживая неистовое желание кричать  от радости, крепко сжав зубами язык, бросились в сумасшедший беззвучный пляс.
Продолжительное нахождение в состоянии вечного страха, что тебе сейчас подслушивают соседи, и содрогание от малейшего шороха и ночного шума, подозревая, что за тобой пришли, не могло не оставлять непоправимые следы в психике. Хоть и Людоед умер,  но остался еще жить чудовище по имени Берия, и непонятно было, как далее будут развиваться события.
 Отец и его друг Овсеп знали, что утром они должны со всеми членами педагогического коллектива, а не исключено, что со всеми односельчанами, «скорбеть» тяжелую утрату советского народа. Поэтому, решили перед «трауром» устроить сумасшедшие танцы радости и выпалить накопившуюся ненависть и негатив по отношению к «Вождю всех народов».
Мама часто рассказывала подробности этой ночи, видимо и потому, что она сама была в состоянии такого восторга и принимала участие в этом процессе празднования без звука и шума, танцуя молча…
 Мой отец по внешности был типичным армянином, с характерным армянским носом, большими миндальными глазами с суровым взглядом исподлобья…
Каждый раз моя кожа  покрывается мурашками и мне внутри начинает трясти, когда я мысленно стараюсь представить этот торжественный танец  трех сосредоточенных, радостных и счастливых людей, с серьезными и сосредоточенными лицами двигающиеся  по кругу в нашей маленькой комнатушке, где тесно прижавшись друг - другу на полу спали мы - пятеро детей от двух до 16 лет…
Когда мне говорят, что весть о смерти Сталина советские люди встретили с чувством огромной потери, со слезами и плачем, я снисходительно улыбаюсь и стараюсь представить события той исторической ночи 4 марта 1954 года. И меня мучает мысль, «плакал» ли мой отец тоже?
 В период своей деятельности в Сирии отец был играющим режиссером в самодеятельном армянском театре Дамаска. Как реликвии я в своих архивах храню афиши спектаклей, где одновременно на одной сцене играли отец, мать и тетя - сестра отца. Говорят, что у отца имелся неоспоримый актерский дар…
Не исключаю, что утром 5 марта 1953 года на торжественной траурной церемонии в связи со смертью вождя мой отец тоже плакал…
Надеюсь, он был настолько одаренным артистом, чтобы суметь преподнести слезы счастья как слёзы горя…
14 июля 2013 года, г. Брянск


ГРУСТНАЯ НОВОГОДНЯЯ СКАЗКА

Родители долго собирались куда-то на машине. Утром рано к нему в спальную зашли мама и отец, когда он еще спал. Во сне он почувствовал, как мама поцеловала его в щечку, а отец погладил его кудри и поцеловал в лоб.
Ему очень хотелось спать. Конечно, надо было проснуться, открыть глаза и попрощаться с родителями. Но было очень рано.
Леша еще вчера очень устал. Ходили с отцом на аттракционы. Он покатался на всех качелях и попрыгал на батуте, пока ноги не окаменели. Поэтому Леше утром очень хотелось спать...
Утром его одела и покормила соседка.
Потом дом наполнился людьми, половину из которых он впервые видел. Почему-то все зеркала были накрыты белой простыней.
Потом его забрала к себе соседка.
С этого дня он родителей не видел.
Потом с ним беседовали какие-то не очень добрые тётя и дядя.
Они какие-то бумаги писали и тётя, сестра матери, которая проживала в другом городе, вся в черном и с черной косынкой на голове, подписывала их.
С тех пор он живет в детском доме.
Здесь совсем не так, как с мамой и папой. Все очень строго. Если что не так, сразу наказание:- запрещают смотреть телевизор на неделю и обязывают дежурить по комнате, где вместе проживали 12 детей его возраста.
Леша был обижен на родителей и никак не понимал, как они могут вот так, его бросить и не навещать?
В приюте началась подготовка к Новому году. Детям раздали разноцветные бумаги и блестящие фантики, клей, ножницы. Дети должны были своими руками сделать ёлочные игрушки...
Самое тяжелое было ожидание прихода Дедушки Мороза.
Все дети писали Дедушке письма, где просили Деда принести им подарки.
Раньше, когда он жил с родителями, писать не умел и свое послание к Деду он передавал через маму, которая обещала, что сама напишет Деду и он обязательно принесет ему тот подарок, который он захочет.
Когда Дед приходил к ним домой, он просил Лешу показать номер, после которого он ему подарит ожидаемый подарок.
Леша очень волновался, что он не так выступит и Дед ему не даст подарок.
Но мама долго тренировала его, и он всегда хорошо рассказывал очередное детское стихотворение.
Уже три года, без какой либо помощи, Леша сам готовил свое выступление. В позапрошлом году он практически полностью прочитал стихотворение "Мой Додыр". В прошлом -  "Муха Цакатуха".
Но ни разу Дед не подарил ему тот подарок, который он просил в письме.
В первый раз он просил аккордеон. Потом подумал, что это тяжелый подарок и Деду будет тяжело. Поэтому, в прошлом году просил Деда подарить ему ксилофон.
Леша очень любил музыку и практически любую мелодию смог бы сыграть на пианино, к которому ему редко позволяли подходить и импровизировать.
Стихотворение он прочитал очень легко и без ошибок.
Оба раза Дед очень хвалил Лёшу, гладил голову и вытаскивал из мешка мандарин или апельсин.
В этом году он готовился читать более взрослое стихотворение - Есенин «Письмо матери».
Правда, предпоследнее четверостишие стихотворения ему давалось с большим трудом. Глаза покрывались слезами, голос дрожал и руки тряслись...

И молится не учи меня. Не надо!
К старому возвраты больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.

Может на этот год Дед подарит ему то, что он хотел и писал ему об этом.
Во-первых, такое стихотворение. Уверен, никто такое не прочтет. К тому же он специально придумал маленький и нетяжелый подарок, чтобы не обременять Деда. Он просил Деда подарить ему губную гармошку.
Остался один день. Наряженная елка уже стоит. Все готово. Только ждут Деда, чтобы он зажег огни на елке и раздал подарки за выступления.
Как медленно идут часы, когда ты ждешь, очень ждешь важного события! И спать не получается. Слишком велико волнение...
...Утром к нему в спальню зашла мама в ярком и длинном халате сиреневого цвета. Поцеловала в щечку и обняла. Он почувствовал мамин запах...
Когда Дед позвал его прочитать стихотворение, мать отпустила его руку, а отец погладил ему волосы и похлопал по плечу.
Дед Мороз похвалил его, сказав, что мальчик весь год учился на одни пятерки, хорошо играет на всех музыкальных инструментах, поэтому заслуживает очень хорошей игрушки.
Дед достал из мешка настоящий синтезатор фирмы YAMAHA.
Леша визжал от радости и подпрыгивал, обняв синтезатор.
Обернулся. Сзади в кругу рядам стояли мать и отец. Они с широкой улыбкой махали руками, посылали ему воздушные поцелуи...
Он страшно испугался и вскочил в постели от громкой и грубой команды- Встать!
Кругом та же мрачная атмосфера, те же грубо окрашенные в ядовитый зеленый цвет стены комнаты и выстроенные в ряд кровати, рядом с которыми уже одевались его друзья по несчастью.
Как не хотел Леша вставать и подчиняться этому мрачному течению и потоку. Но страх, быть наказанным, его заставил все же встать и быстро одеваться.
А то еще запрут в кладовке и не дадут выступить перед Дедом...
-Неужели и на этот раз Дед просто похвалит и в лучшем случае подарит яблоко или банан...
29.декабря 2016 года.
Брянск

Жили у бабуси...
Я родился в холодную зиму 1951 года и до 10 лет вырос в одном из высокогорных сёл Арм ССР, по имени Налбанд.
Этот забытый Богом край, который впоследствии оказался в эпицентре Спитакского землетрясения и полностью был разрушен, тогда считался местом для "спасения политически неблагонадёжных" и потенциальных "врагов народа", к которым еще не успели докопаться "славные" следователи  НКВД. Сюда тянулись и недавно реабилитированные, ранее отсидевшие в Сталинских ГУЛагах (Главное управление лагерей и мест заключения) "враги народа".
Не было счастья, да несчастье помогло. Благодаря этому, в деревенской школе преподавали образованные и интеллигентные люди широкого  профиля.
Осознавая и неоднократно анализируя события тех времён, сейчас не сомневаюсь, что я появился на свет, именно благодаря тому, что наша семья репатриировавшая в 1946 году в  СССР из Сирии, по недоразумению и стечению обстоятельств  нашла свое пристанище именно в этом холодном и бедном краю.
По воспоминаниям моих сестер, зимой чёрную буханку хлеба для потребления  отец рубил топором.
Один факт выделял наше село, как "удобное" пристанище для беглецов. Это наличие железнодорожной станции и средней школы, которая находилась в административной подчиненности Отдела народного образования Закавказской железной дороги, который был расположен в Тбилиси, хотя село входило в состав Арм. ССР. 
Таким образом, в списки районного и республиканского НКВД сотрудники этой школы не входили.  А бдительные сотрудники Тбилисского НКВД, видимо, выполняя план по аресту "врагов народа", руководствуясь принципом наименьшего сопротивления, репрессировали людей из относительно доступных местностей.
Наше село было заснежено, дороги были непроходимыми практически в течении 9 месяцев в году, а остальное время дороги были непроходимые из-за липучей и вязкой грязи.
Иначе я никак  не могу объяснить, что такой человек, как мой отец, родившийся в Турции и получивший образование в загранице, служивший во французской армии, владеющий 5 языками, имеющий много родственников за границей, мог бы уцелеть и выпасть из списка НКВД.
Мы жили в небольшом учительском общежитии, где по соседству жили  учителя этой же школы с весьма подозрительным прошлым.
Нахапетян Овсеп со своей семьей, родом из Паника (Артикский район), скрывались у нас потому, что его брат был священником  в Венецианской семинарии, на острове святого Лазаря, где в свое время служил брат Ованеса Айвазовского - Габриэль Айвазовский. (В 1826 году Габриэль получил гуманитарное и богословское образования в Академии мхитаристов на острове святого Лазаря в Венеции. В 1830г. был пострижен в монахи, в 1834г. возведён в сан архимандрита с получением звания магистра богословия. В 1837-1847гг. занимал пост секретаря Конгрегации. В 1837 году получил звание профессора и начал преподавать восточные языки при Академии мхитаристов. В 1843 году основал первый журнал Конгрегации «Базмавеп».
В 1847 году Габриэль Айвазовский переехал в Париж. В Париже был назначен ректором лицея, где он снова стал заниматься своей преподавательской деятельностью, которую совмещал с научной работой.
Впоследствии под влиянием брата  Ивана (Ованеса) Константиновича Айвазовского  он отказался от католической веры и возвратился в лоно Армянской апостольской церкви. В 1858 году по приглашению российского правительства вернулся из Парижа в родную Феодосию, был назначен предводителем Нахиджевано - Бессарабской епархии).
Айвазовскому повезло! В те времена еще не существовал НКВД и при Царе  к нему никто не предъявлял обвинения за его "подозрительного" брата.
Овсеп Нахапетян - один из героев моего рассказа "Плач по Сталину". Вот отрывки из этого рассказа:
"...Отец и его близкий друг - единомышленник Овсеп Нагапетян, всю ночь 4 марта 1953 года возбужденным и неприкрываемым волнением, осуществив надежную световую и шумовую изоляцию, пытались по радио ловить хоть какую - то информацию. В результате они о смерти Сталина узнали чуть раньше, чем остальные жители села.
...Эти взрослые мужчины (отцу в то время было 47 лет), с трудом сдерживая неистовое желание кричать от радости, крепко сжав зубами язык, бросились в сумасшедший беззвучный пляс. Продолжительное нахождение в состоянии вечного страха, что тебя сейчас подслушивают соседи, и содрогание от малейшего шороха и ночного шума, подозревая, что за тобой пришли, не могло не оставлять непоправимые следы в психике. Хоть и Людоед умер, но остался еще жить чудовище по имени Берия, и непонятно было, как далее будут развиваться события. Отец и его друг Овсеп знали, что утром они должны со всеми членами педагогического коллектива, а не исключено, что со всеми односельчанами, «скорбеть» по тяжелой утрате советского народа. Поэтому решили перед «трауром» устроить сумасшедшие танцы радости и выпалить накопившуюся ненависть и негатив по отношению к «Вождю всех народов». Мама часто рассказывала подробности этой ночи, видимо потому, что она сама была в состоянии такого восторга и принимала участие в этом процессе празднования без звука и шума, танцуя молча…
Каждый раз моя кожа покрывается мурашками, и меня внутри начинает трясти, когда я мысленно стараюсь представить этот торжественный танец трех сосредоточенных, радостных и счастливых людей, с серьезными и сосредоточенными лицами двигающихся по кругу в нашей маленькой комнатушке, где тесно прижавшись друг - другу на полу спали мы - пятеро детей от двух до 16 лет…(https://www.proza.ru/2013/07/14/1187)".
Семья Шахазизяна Бабкена. Бабкен из знаменитой династии Шахазизов (Аштарак). Отец Бабкена был раскулачен и расстрелян. Бабкен скитался по Закавказью. Жил в Карабахе, Ахалкалаке, переехал в Ленинакан, женился на директрисе местной школы. Создал семью. Но в Ленинакане оставаться было опасно. И он с семьей приехал  к нам в село, жили  в атмосфере постоянного страха, что скоро за ними придут. Но они уцелели, возможно, по той же причине, что и Нахапетяны.
Меликян Ваник, участник отечественной войны, после победы умудрился вернуться с женой немкой на свою родину, в Санаин. Вскоре его знакомые и "добрые" ребята из НКВД посоветовали ему прятаться, как можно глубоко.
Шакарян Вагинак. Родом из Тбилиси. Во время войны был контужен. Попал в плен к немцам. После победы вернулся домой, в Тбилиси. Вскоре понял, что ему грозит, перебрался к нам в село, устроился в школе преподавателем русского языка, влюбился в свою ученицу - Арегназ, женился. Жил с родителями жены.
Когда его позвали на допрос, его обвинили в предательстве родины.
-Почему ты не застрелился, а сдался в плен? Почему в плену тебя не убили? Наверно продался немцам?
Отец Арегназа, Овсеп Мелконян, был очень знаменитым человеком в Арм. ССР. Депутат Верховного Совета СССР. Постоянно занимал руководящие посты в партийных органах разного уровня. Еще во времена гражданской войны, будучи красноармейцем и преданным большевиком, сражался в рядах Красной Армии против Деникина и Колчака. Принимал самое активное участие при советизации Армении.
Этот наивный и преданный коммунист надел медали (хотя все медали не поместились), зашел к следователю НКВД и заявил:
- Если Вы этого честного человека, солдата Красной Армии, который сражался против фашистов, столько испытал и пережил, сошлете в Сибирь, то и меня тоже сошлите. Я и моя жена не можем жить без  нашей дочери.
Великодушные друзья из НКВД решили не отказать уважаемуму коммунисту и пошли на встречу его просьбе и сослали Вагинака, его молодую жену с ее родителями в Сибирь.
И прожил Вагнинак в Сибири 8 лет в окружении родных. Родились трое детей. После смерти Вождя и расстрела Берии в потоке с реабилитированных, в 1955 году Шакаряны и Мелконяны  вернулись обратно в родное село.
Устроились супруги Шакаряны в нашей школе педагогами.
В 1957 году я стал учеником первого класса средней школы № 45 Закавказской железной дороги, где преподавал  и мой отец, и супруги Шакаряны. Отец - французский язык, Арегназ в начальных классах, Вагинак - русский язык и литературу.
Однажды Вагинак Шакарян во время урока, которые проходили на армянском языке, сказал, что сегодня мы будем учить петь русскую песню на русском языке. Перед тем, как начинать обучение, он спел эту песню и потом перевел каждый куплет на армянский язык:
Жили у бабуси
Два весёлых гуся,
Один - серый, другой - белый,
Два весёлых гуся.
Один - серый, другой - белый,
Два весёлых гуся!

Мыли гуси лапки
В луже у канавки,
Один - серый, другой - белый,
Спрятались в канавке.
Один - серый, другой - белый,
Спрятались в канавке!

Вот кричит бабуся:
"Ой, пропали гуси!
Один - серый, другой - белый,
Гуси мои, гуси!
Один - серый, другой - белый,
Гуси мои, гуси!"

Выходили гуси,
Кланялись бабусе,
Один - серый, другой - белый,
Кланялись бабусе.
Один - серый, другой - белый,
Кланялись бабусе!

Я находился в состоянии полного оцепенения.
Для учеников начальных классов учителя были почти как Боги.
И вдруг, один из этих Богов, с удивительно красивым тембром и очень мелодично исполняет странную, кажется веселую песню на непонятном языке.
При этом не берется в счет, что мой отец тоже учитель, и что часто я слышал, как он поет и исполняет армянские народные песни, Весь его репертуар, спустя 60 лет, я помню наизусть.
Но это отец, и он поет на понятном армянском языке. А тут на русском и во время урока.
Несколько уроков подряд мы учили эту песню с помощью товарища Шакаряна (так обращаются к учителю в армянских школах, при этом всякое обращение осуществлялось в единственном числе, на Ты!)...
...В мой кабинет, без стука ворвалась старший преподаватель кафедры, мой аспирант, Ольга Винникова, раздраженно и нервно бросила журнал преподавателя на мой стол и  навзрыд сказала:
- Я больше не могу работать с ними. Это невыносимо. Мало того, что ничего не понимают, да и не хотят ничего делать. Хотите накажите, но я не пойду к ним сегодня, а то я за себя не отвечаю.
Наступила пауза. Я, как заведующий кафедрой, должен был вмешиваться и разрешить проблему. Мои мозги стали лихорадочно искать варианты, как?
За пару секунд прокатились мысли или доводы о том, почему у нас нынче плохие студенты пошли? Этим я хотел сначала утешить Винникову, чтобы выиграть время, пока она остынет, а я созрею и приму решение, как быть.
 (-Понимаете, Ольга Станиславовна! Мы имеем таких нехороших студентов, как естественный результат той порочной политики, которая последние 10 лет в рамках Болонской системы, разрушает устои образовательных традиций. В школах в 10-11 классах учат бездарей, чтобы сохранить штат преподавателей, так как финансирование школ подушевое. Мы в вузе, по той же причине, принимаем на учёбу абитуриентов с показателями ЕГЭ по математике 26, что в переводе  на пятибалльную систему составляет 1,3. То есть мы учим двоечников. Так что, успокойтесь  и давайте вернитесь к студентам!).
Однако, все это было мне не по душе и показалось неубедительным и не мудрым! Поэтому мои мысли об изъянах российской образовательной системы я оставил при себе и неожиданно резко встал и сказал:
- Давай, пошли!
-Куда? -удивленно спросила Винникова.
-В какой аудитории идут занятия,- спросил я, взял с моего стола ее журнал, взял ее за руку  и практически насильно потащил ее по коридору.
- Вы не беспокойтесь, все будет хорошо. Говорить буду я, а  Вы только будете  присутствовать. Вот увидите, все будет хорошо.
Я был слегка возбужден и не очень представлял, что я буду такого умного и мудрого говорить, чтобы быть убедительным и не усугубить ситуацию.
Когда мы с ней ворвались в аудиторию, студенты испуганно подскочили и стояли молча с опущенными глазами,  как будто я объявил минуту молчания.
-Кого поминаем?. Что за минута молчания? Может есть повод скорбеть по кончине чего или кого? Скорбим по поводу убитого времени и сорванного урока?
Я чувствовал, что плохи дела. Они стояли как статуи.
Ситуация была плохая. Она пошла жаловаться к начальнику. Этого мало, да еще и привела его, и он собирается сейчас прочитать нам здесь мораль!
Я прямо чувствовал, как атмосфера напополняется чувством недоверия, переходящего в ненависть.
Надо было применять нестандартные меры. Надо поступать так, как выводят человека из  состоянии обморока. Или дать подышать аммиака или пощечину!
- Ольга Станиславовна! Вот это организованная преступная группа? Что-то на преступников они не похожи. А ну - ка посмотрите, какие красивые лица, какие умные глаза. Какие красивые девочки. ЭЭх, где мои двадцать!
- Так, Арарат Александрович! Не надо ха-ха, хи-хи. У нас проблема, и мы должны сейчас ее обсуждать, - продолжала упрямствовать и воинствующим тоном прервала меня Винникова.
- Ребята, давайте докажем уважаемой Ольге Станиславовне, что она ошибается в Вас,- неожиданно начал я с ними заигрывать. Давайте споем. Готовы?
Студенты продолжали обиженно молчать.
Я поднял руки, и делая движения, похожие на дирижирование хором, стал петь:
- Жили у Бабуси, - и сделал паузу, ожидая поддержки со стороны студентов.
- Два весёлых Гуся,- робко запел один мальчик с левого ряда!
- Один серый, другой...,- опять сделал паузу, но на этот раз хором запели студенты,- белый,
Два веселых гуся...
Публика оживилась. Особенно их подбадривал тот факт, что как это не странно  оказалось, что я лучше знал слова этой песни и постоянно подсказывал им слова.
Я, стоя у доски, в их глазах постепенно из врага вырастал как "нормальный, или клёвый мужик"
К великому удивлению студентов, оказалось, что песня состоит из четырех куплетов.
Все это время Винникова старалась держаться недоступно - в непримиримой позе, но в конце четвертого куплета у нее появилась улыбка.
Я чувствовал трепет и приподнятость настроения студентов, которые в конце песни, со мной стоя, стали аплодировать. А я восклицал:
- Браво! Молодцы. Ольга Станиславовна, теперь видите, какие у нас талантливые студенты. Ну и ладно, что они плохо знают химию. Подавляющее большинство жителей нашей планеты не знают эту науку. И что, все они нехорошие люди? Главное, что наши дети талантливые, - с некоторой патетикой сказал я и после небольшой паузы продолжал.
- Я очень надеюсь, что после такого теплого и искреннего общения мы стали большими друзьями. И Ольга Станиславовна теперь будет смотреть  на Вас совершенно другими глазами...
Спустя месяц я поинтересовался, как успехи в той группе?
- После того цирка, который Вы устроили в тот день, их как - будто подменили. Стали очень исполнительными и внимательными. Чувствуется, что они поверили в себя и стали более уверенными. Спасибо Вам за эту импровизацию и вообще, сказала Винникова и с благодарностью посмотрела на меня.
-Да, все хочу спросить, у Вас армянское образование. Откуда так хорошо Вы знаете текст этой песни?
- Это долгая история. Наступит время, я созрею и напишу об этой песне рассказ. Надеюсь справлюсь. Как напишу, покажу, и Вы все поймете...
Вот кажется созрел!
Насколько я оказался убедительным и нескучным  при изложении этих событий, судить читателю.
Я долго носил в себе эту историю и теперь могу быть спокойным.
Очень обидно, что про моих героев никто пока не написал ничего, и память о тех событиях  может быть потеряна...
06.05.2019 год. город Брянск

МОЕ ЗАВЕЩАНИЕ
или сценарий моих похорон

Недавно участвовал на церемонии похорон моего коллегу.
Все было как подобает действующему ныне стандарту.
Однако, мне все это в целом очень не понравилась.
Похоронили коллегу на центральной кладбище, где и похоронены родители моей жены.
Эта кладбища закрыта и разрешены только  перезахоронения.
Без какого либо ханжества я собираюсь обсуждать некоторые житейские детали, которые в принципе неизбежны во времени.
Каждому свое врем.
Каждый раз, когда мы с женой посещаем на могилу ее родителей, невольно, стоя на этой площади, размером 2х2.5 = 5м2, задаю себя вопрос:
-Неужели это место моего последнего пристанища?
Не потому, что очень хочется жить, а просто это место мне не нравиться. Земля очень сырая и глинистая. По обе стороны растут очень высокие и толстые берёзы, которые со временем, при сильном ветре или урагане они могут провалиться и уничтожить все памятники. Кроме этого, доступ к этой местности проходит через узкие лабиринты металлических оград. В некоторых участках приходиться двигаться боком, так как прямо идти нет пространства.
 -Не дай Бог пройти эту путь с тяжёлым гробом!
Не удивлюсь, если скоро начнут рассматривать варианты доставки гроба вертолетом...
Пусть не петушатся мои читатели, восклицая:
-Как можно обсуждать такую тему?
Кто считает кощунственным обсуждение этой темы, пусть с этого момента закроет мою страницу.
Итак, продолжаю для тех, у кого побольше юмора и прагматизма.
Меня поражает алогичность ситуации. Ведь есть же очень простое решение: - Кремация.
В моем случае это самое мудрое решение.
Во-первых церемония резко упрощается.
Во-вторых, есть возможность разделить прах и вторую половину захоронить на Родине, там, где похоронены мои родители и сёстры.
Теперь, после оглашения этого моего "Завещания" мне стало легче.
Меня уже не будут мучить мелкие технические проблемы, которые могли бы возникать когда...
1 января 2020 год, Брянск