Рондо

Вновь пустое пространство
разорвалось звонкими пятнами.
Тонкие нити теней
натянули свои сухожилья...
Всё пошло по порядку.
Как всегда в этом мире.
По установленному порядку,
как и всё в этом мире.

Вы вслушивались когда-нибудь в звуки капели ?

Так вот...

если их оставить,
убрав мягкость -
это будет началом.
                Это будет началом.

Я люблю летящие отражения глаз
в разбившемся зеркале вод.


Нева - рябая богиня
в язвах старушечьих глаз.

Понурые спины согнув
стоят светоликие старцы.
Их плошки глаза
устали в нелепой борьбе:
один высоко над толпой
одинокий скиталец эфира,

другой дробится в мелькании ветра
иль тихо плывет к мосту.

В пустоту
по ту сторону жизни
по отточенной грани экстаза...
на последнем дыхании
чёрных кругов под глазами
в этих чёрных морщинах ищу
опадающих звуков игру.

Так...так...та..та..та...
барабанная дробь разлита
мостовой.

Неуклюжая грубая баба !
Расплескала прозрачную тишь.

С укоризною смотрят дома.
Только вывескам все безразлично.

Тишина....

Б е л ы й   шум.         

Размахи обгоревших рук мирозданья.

Осень.

Чёрный осколок сердца
залетел и сел одиноко
на алую веху зимы  -------------- с н е г и р ь.

Вселенная наполнилась треугольниками  расставаний.
Крик их - палки пилигрима стук.

Б е л ы й   шум -   

любви моей одуванчик,
облетающий журавлями разлук.

Сердце  - супрематический чёрный квадрат

на белом фоне одинокого мира.

Белый  ш у м 

Точки пустоты.
Точки пустоты.
Точки.
Точки.
Точки пустоты.
Что за стук в дверь ?
Что за стук.
Скрип двери - кривая  ухмылка измены.

Что за шаги в коридоре ?
Что за шаги...

Скрипнула дверь,
предвещая недоброе.

И вот уже хаос завладевает душой.

Цветовые тяжёлые пятна
густые мазки музыки.
Жёлтое лицо трубы
изрезанно острыми губами скрипок

чёрные перья пауз
в оранжевом омуте крика

зеленые струи дождя
отраженья умерших нот,
слёзы на рыхлых щеках
на багровых щеках барабана.

Спадает терновый венец
с привыкшего к мукам восхода.

Голубые глаза фонарей
затянуло бельмом тишины,

прорастающий гул разбудил
голубые глаза.

Голубые глаза разбудил

и сплетаясь в весеннем луче
тонкой кистью разбросанных точек
губы скрипок шептали - Кружись!
одиноким осенним листам,

и не смея коснуться земли
листья скрипок кружились,
в круженьи
продевая мелодию утра
сквозь ресницы дрожащих теней.

Опадают,
опадают,
опадают.

Опадают медленные взгляды,
ветер захлестывает душу,
срывая жёлтые листья
срывая жёлты листья,
недоверия жёлтые листья.
               

Шаг вперед,
в сторону...
два шага вперед,
шаг назад.

Медленное танго.
Медленный огонь, переливающийся
из твоих глаз
в океан моего спокойствия.

Два шага вперед...
они всегда трудны:
первое прикосновение,
первое насилье,
первое сопротивленье.

Шаг в сторону...
первая уступка,
первая улыбка,
первая прогулка по притихшим улицам.

Шаг вперед...
ласка,
согласие,
вечерний блеск полузакрытых глаз.

Шаг назад...
испуг,
ожидание
и робкая мольба -
не уходи...

... медленное танго...

Ветер в черных, больных гриппом, улицах.
Сырые жёлтые лица летят, задевая пятна фонарей.

Холодно...

шаг вперед,
в сторону,
два шага вперед,
шаг назад...

...медленное танго...

Усталое лицо пианиста
расплескалось в секундном аккорде тишины.
Но не судите его
по багрово-синему обрюзгшему закату.
Легкие пальцы пробежали по послушным вершинам...

это руки аскета -
жестокие ритмы пространства...

Всё заметил чёрный провал потухшего города.
Хищно оскалины рты подворотен
на любую мелодию.
На каждый шаг или шорох.

Безумный обрывок тумана силится разглядеть
бегущие ноты чёрных кошек,
и дробясь в призрачных зеркалах окон
умножает хаос красок.

Качаются.
                Качаются.
                Качаются
колокола тёмных замыслов.

Летят.
                Летят.
                Летят
полуночные птицы.

Не губите души моей
звуки походной песни.
Вливается в неё
буря ночных видений...

                Судорога свела белок вечера.

Это всё руки,
аскетические руки грозы.

Это всё пальцы -
                нервные пальцы молний.
Молитесь.
                Молитесь!

Звонят колокола ночи.

1965