Да вы там щё!

Мы здеся обретаемся вместях,
на земли той, иде мы родилися,
она, родная, кормит, поит нас,
нам кажная травинка тут глядится.
А наверху, вить, знамо – власть небес.
Труды наши с зари и до заката.
Всё к солнцу тянется, что есть окрест,
дык и посев одождить надоть как-то. 
Мы энто всё руками и хребтом,
ходырками без спору разумеем,
но пропасть как не разумеешь то,
чего ни в жисть не тронешь, не узреешь.
Вот на – дитё уж держит чебурах,
глядишь, ходить ему ужо завидно, 
ему ещчё неведомо про страх,
но головнее, что земля недвижна.
Так вот, мы ездим, ходим по земле,
кто по воде, а кто над ней летает,
она ж по правде без сумленья – твердь,
и не она, вишь, вертится под нами.
В согласьи с этим светом мы живём,
так вы же нас довольно всполошили,
чего и нет – вишь, вам известно всё,
и так сполна нас с разумленья сбили.
Плоды ученья ох как непросты
и не видны, как корни в тьме глубокой,
обманом перекинуты мосты,
и вряд они продолжатся дорогой.
Мир повернётся тою стороной,
в которой не отыщешь места,
потрогать неча там живой рукой,
и ничего не достает до сердца.
Мне говорят: да плюнь ты, не журись,
вить предки наши лаптем щи хлебали.
Я соглашусь: на то она и жисть,
но хочется, чтоб душу вспоминали.