мечта в алюминиевой миске

 Непонятно, то ли Осень брала свое. К вечеру все небо затянули облака, а вскоре после наступления темноты пошел дождь. Он монотонно стучал по крыше и карнизам, навевая недобрые предчувствия. С наружной стороны окна к стеклу прилип мокрый березовый листок — в комнату заглядывала тоска грядущей зимы.
А комната была начисто лишена мебели, если только не считать кровати с жесткой панцирной сеткой. На кровати лежал дядя Вася
Снизу панцирную сетку прикрывала серая простыня, сверху темно-коричневое одеяло толщиной в газетный лист. Неудивительно, что он замерз. В комнате едва ли было теплее, чем в морге. Холодный ветер задувал в щели в старой оконной раме, и дядя Вася поплотнее кутался в тонкое одеяло.
Нелепая, дурацкая мысль мелькала в голове – только бы не было воспаления лёгких.."
 То ли ясный морозный день стоял на дворе, и в окошко был виден кусочек ослепительно голубого неба, утыканного острыми верхушками елей. Дивный русский лес…
Эх, хорошо сейчас на воле. Снежок поскрипывает под ногами. На рыбалочку бы сейчас. Одеться потеплее, просверлить лунку во льду, забросить снасти, достать пузыpек и хоpошенько согреться изнутри. Снег, значить, под ногами почавкивает, от выпитой водки и быстрой ходьбы на лице выступает влага. Теперь до обеда, то есть часов до двух, дядя Вася не примет.
Страсть к рыбалке он питал еще с детства. Есть рыбаки, которым зимний промысел не в кайф – холодно, мол, задницу поддувает. Это потому, что они на своей шкуре не испытали, насколько изнурительна летняя жара. У них слишком мягкое, а то и прохладное лето…
. Потом он вышел куда-то на полминуты. Потом вернулся.
" Порцию жареных куриных потрошков, гурийскую капусту, одно сациви, яичный паштет, сулгуни на вертеле, затем сборную мясную соляночку или борщ по-московски, на второе — колбасу по-извозчичьи или карский шашлык, можно цыпленка-табака или шницель по-министерски. Де-воляй тоже подошел бы. Теперь десерт — омлет «сюрприз» или кофе-гляссе, а потом чашечку кофе по-турецки с пенкой и хорошую сигарету сожрал бы сейчас". Подействовало, и через некоторое время дверь в комнату распахнулась, но вкатилась тележка с алюминиевыми мисками.
Дядя Вася присел на подушку, потом взяла алюминиевую миску и стал потихоньку
хлебать; показалось, что в своей жизни он не ел ничего вкуснее этого жидкого рассольника. Даже захотелось ущипнуть себя, настолько вкус был обалденный. Он попробовал шевельнуть пальцами левой руки, но вместо этого сунув в рот «Кэмел» из мятой пачки, закурил, пыхнул дымом в грязную серую плоскость потолка, плохо выбеленную, в грязных разводах влаги.
Босые ноги торчали из-под тонкого солдатского одеяла. Посиневшие пальцы с отросшими ногтями казались неестественно большими. Дядя Вася шевельнул ногами, пытаясь спрятать пятки под одеялом. Было холодно.