Анна Кузьминична

     Молодожёны Татьяна и Андрей «летели» вверх по стёртым ступеням вслед за хозяйкой съёмной комнаты. Им несказанно повезло перебраться в «своё гнёздышко» сразу после свадебных торжеств. Татьяна, выросшая в «кораблике» на просторах новостройки, и знавшая центр города с «лицевой стороны» великолепия достопримечательностей и архитектуры, открывала для себя иные грани – жизнь старого ленинградского дома. Как давние друзья не наводят блеск в своих квартирах к встрече, а запросто приглашают в гости в любое время, устраивают душевные посиделки на кухне, так и этот дом доверчиво раскрывал свой мир перед молодыми людьми.
 
     Хозяйка отперла входную дверь квартиры и пригласила постояльцев пройти. Из дальней комнаты вышла невысокая пожилая женщина, приветливо улыбнулась и поздоровалась.

– Вот, Анна Кузьминична, – обратилась к ней хозяйка, – знакомьтесь, привела к вам новых соседей, поживут пока в маленькой комнате, Вы не против?
– Вот и хорошо. И мне веселей с молодыми.
– Да уж у Вас и так хватает веселья! Как, из большой-то комнаты молодёжь не обижает? Не шумят, не мешают Вам?
– Что вы!  В «Монополию» приглашают меня играть! Нет, мы с ними ладим! Да и с Танечкой и Андрюшей, уверена, всё будет у нас хорошо.
– Ну вот и отлично, – и обращаясь к квартирантам, хозяйка добавила – Оставляю вас, располагайтесь, зайду через месяц.

     Жить с соседями для Татьяны было не в новинку. Она прекрасно знала законы «коммуналки»: как вести хозяйство, поддерживать чистоту и порядок на общей и соблюдать границы «кухонной» территории, но самое главное, знала, как уживаться на мизерной площади с людьми, которые по сути являются чужими друг другу. Но радушие Анны Кузьминичны не оставило сомнений, что никаких трений не предвидится. Уже через несколько минут на плиту был взгромождён большой алюминиевый чайник и на стол из всевозможных тайных местечек стали выниматься сушки, сахар, карамельки и леденцы. И в завершении появилась дефицитная пачка индийского чая!

– Анна Кузьминична, что вы! Оставьте чай на праздник, родные придут в гости, вот и угостите! – попыталась остановить щедрую соседку Татьяна.
– Ничего, пейте, угощайтесь на здоровье, вы – молодые, вам вкусненького хочется, а мне много не надо.

     Позже Татьяна узнала, что родных у Анны Кузьминичны не осталось. Отец погиб на фронте, мать умерла в блокаду, а сама она, Нюрочка, как звали её подруги, всю блокаду боролась за город как могла: тушила фугасы, рыла окопы. Неоднократно приходилось стоять в ледяной воде, отчего застудила придатки и врачи после войны объявили ей о бесплодии. Своей семьи ей так и не удалось создать. Казалось бы, столько тягот выпало на её долю! Да возможно ли найти силы жить, восхищаться первоцветом, золочёной листвой, снегопадом?! Не ожесточиться, не сетовать на судьбу, не завидовать и не упрекать молодых за возможность быть счастливыми! Нет, наоборот! Анна Кузьминична была наполнена любовью к жизни и ко всем, с кем сводила её судьба.

       А жизнь её протекала в скромной девятиметровой комнатке, с окном, выходящим на глухую кирпичную стену соседнего дома по 7-ой Красноармейской улице. Из всех удобств в квартире был только туалет, ванной комнаты в планировке не предполагалось, лишь единственная раковина на кухне служила и для умывания, и для мытья посуды. Под холодильник были приспособлены небольшая ниша между входными дверями и самодельный ящик за окном. Но разве её, Ленинградку, пережившую блокаду, могли огорчить такие мелочи? Даже продуктовая карточная система девяностых являлась для неё лишь фактом настоящего.

     – Танечка, где же ты так задержалась, мы уж начали волноваться? – спросила Анна Кузьминична, вернувшуюся с работы Татьяну.
 – Да, вот стояла в очереди за курицей, в гастрономе на углу давали без карточек. Там так душно, чуть не упала. Пришлось на улицу выходить. Хорошо потом обратно в очередь пустили, а то бы зря стояла.
– Танечка, в твоём-то положении, ты поосторожней.
– Да ничего, Анна Кузьминична, обойдётся! Вот и пару котлет в кулинарии на работе удалось купить, угощайтесь.
– Да что ты! Сама ешь, тебе нужнее. А я вот сейчас свёклу сварю и будет у меня знатный обед! А мне тут гуманитарную помощь принесли, так вот на-ка, забирай это буржуйское добро: сосиски консервированные и какие-то водоросли с мясом. Ну, думаю, мяса там кот наплакал, но хоть с перловкой что ли разведёшь.
– Ой, Анна Кузьминична, подкармливаете Вы нас, спасибо! Завтра, хорошо – выходной, обед наварю, да надо будет в баню сходить и в прачечную съездить бельё постирать. Ваше что-нибудь отвезти?
– Да я уже всё постирала и погладила. А завтра на танцы иду в парк! – счастливо заявила Анна Кузьминична.
– На танцы? – удивилась Татьяна.
– На танцы! В парке по выходным теперь гармонист играет, так вот мы с девчатами там встречаемся. Я вот и платочек припасла для такого торжества! – задорно, как девчонка, рассмеялась Анна Кузьминична.

     Вот такой веселой, с искрящимися добрыми глазами, в белом легком платочке на седой голове и запомнила Татьяна эту удивительную женщину.
     Через некоторое время Татьяна с мужем съехали со съёмной квартиры. Заботы закружили: рождение ребёнка, беготня с ваучерами. Страна входила в новые реалии. Всё было необычно. Чувствовалась всеобщая растерянность, но Татьяна знала, что непременно всё преодолеет и выдержит, по примеру Анны Кузьминичны, тихой, скромной, но стойкой и жизнерадостной женщины, и так же будет беречь и любить свой город, ведь она тоже – ЛЕНИНГРАДКА!