В портвейне неба...

В портвейне неба цветы розовые как мечта
Что уходит в даль и даже не попрощается
Ты спрашиваешь её почему но она не отвечает
Обрекая на дни и годы опьянения в тишине

И сумерки и восторги и жалость и сострадание
Где-то прорастают в камыш где колышут травы и поёт ковыль

Где-то асфальт вздрагивает от прикосновения нежных рук
Разрушающих его существование как восстанавливающие его грубы
Но не для толп прохожих шагающих по мостовым
И тебя размышляющего над этим
Что есть сознание человека
Нет что есть сознание человека тебя
Сейчас и здесь лично тебя касающегося разрушителя
В танго ревнителей миропорядка

Я не смею говорить о боли если не смогу прикоснуться к людскому разуму
Я не смею говорить о радости если не смогу прикоснуться к людским сердцам
Я мог бы опечалиться если бы не разрушение сковывающее меня
И только два пути по прежнему тревожат
В верх или в низ в самую сердцевину
Там и там свобода существования
Здесь и здесь
Где низины полны ужаса и смирения
























3...
В портвейне неба цветы розовые как мечта
Что уходит в даль и даже не попрощается
Ты спрашиваешь её почему но она не отвечает
Обрекая на дни и годы опьянения тишиной
И сумерки и восторги и жалость и сострадание
Где-то прорастает камыш колышут травы и поёт ковыль
Где-то асфальт вздрагивает от прикосновения нежных рук
Разрушающих его существование как восстанавливающие грубы
Но не для толп прохожих шагающих по мостовым
И тебя размышляющего над этим
Что есть сознание человека
Нет что есть сознание человека тебя
Сейчас и здесь лично тебя касающегося разрушителя
В танго ревнителей миропорядка
Я не смею говорить о боли если не смогу прикоснуться к разуму людей
Я не смею говорить о радости если не смогу прикоснуться к их сердцам
Я мог бы опечалиться если бы не разрушение сковывающее меня
И только два пути по прежнему тревожат
В верх или в низ в самую сердцевину
Там и там свобода существования
Здесь и здесь
Где низины полны ужаса и смирения

2...
В портвейне неба цветы розовые как мечта
Что уходит в даль и даже не попрощается
Ты спрашиваешь её почему но она не отвечает
Обрекая на дни и годы опьянения тишиной
И сумерки и восторги и жалость и сострадание
Где-то прорастает камыш колышут травы и поёт ковыль
Где-то асфальт вздрагивает от прикосновения нежных рук
Разрушающих его существование и восстанавливающие грубы
Но не для толп прохожих шагающих по мостовым
И тебя размышляющего над этим
Что есть сознание человека
Нет что есть сознание человека тебя
Сейчас и здесь лично тебя касающего разрушителя
В танго ревнителей мироустройства
Я не смею говорить о боли если не смогу прикоснуться к разуму его
Я не смею говорить о радости если не смогу прикоснуться к его сердцу
Я мог бы опечалиться если бы не разрушение сковывающее меня
И только два пути по прежнему тревожат
В верх или в низ в самую сердцевину
Там и там свобода существования
Здесь и здесь
Где низины полны ужаса и смирения

1...
В портвейне неба цветы розовые как мечта
Что уходит в даль и даже не попрощавшись
Ты спрашиваешь её почему но она не отвечает
Обрекая на дни и годы молчания и опьянения
И сумерки и восторги и жалость и сострадание
Где-то прорастает камыш колышут травы и поёт ковыль
Где-то асфальт вздрагивает от прикосновения нежных рук
Разрушающих его существование и восстанавливающие грубы
Но не для толп прохожих шагающих по мостовой
И тебя размышляющего над этим
Что есть сознание человека
Нет что есть сознание человека в тебе
Сейчас и здесь лично тебя касающего разрушителя
В танго ревнителей правопорядка
Я не смею говорить о боли если не могу прикасаться к их разумам
Я не смею говорить о радости если не могу прикасаться к сердцам их
Я бы мог опечалиться если бы не разрушение сковывающее меня
И только два пути по прежнему тревожат
В верх или в низ в самую середину
Там и там свобода существования
Здесь и здесь