В три-пятнадцать

В три-пятнадцать проснешься – земля по-библейски пуста.
Можно звезды считать, можно пить аш два о из-под крана,
Вспоминая поъодку твою и волшебную стать.
Где Изольда,
Когда не дозваться из прошлого века Тристана?
Жизнь поделена надвое – память и нынешний срок.
Заживает душа, обижаясь на Господа Бога.
Он помалкивает –
На то он и Бог,
И напрасно мы принимаем покладист Его за строгость.
Иоанн Богослов – как корабль на ветру – на юру.
Паруса куполов и крестов богоносные флаги.
Есть привычка тумана истаять мечтою к уиру,
Не имея привычки тонуть в поэтической зляби.
Пастернак бы Ивинскую Ольгу качал на руках
И последние годы менял на роман и на счастье.
Крах советский – идеалистов застенчивый крах,
Словно шел по стране, как Мамай, беззастенчивый ластик.
В три-шестнадцать я вспомнил, что завтра уже во дворе,
Ветер-дворник подмел все обрывки мечтаний и крахов…
Жизнь сюимает меня, как кедровая шишка – орех
До тех пор, пока кто-то её не запустит с размаха
В небеса…