Часы времени. Сборник лирики

Я образ тихо пробуждаю

Я образ тихо пробуждаю,
В конце предутреннего сна.
И в этом образе встречаю
Такую юную тебя.
И, как младенца, в колыбели,
Качаю вешнюю любовь.
Рожденьем ты своим сумела
Всё огласить, от первых слов.
И обозначить, без сомнения,
Где шёпот ладит тишина,
Как важно это пробуждение
В конце предутреннего сна.

Следы уходят Ангела

Следы уходят Ангела:
Всему,- привет!
Мои куда-то канули -
И рядом нет.
Не знал тогда, наивный -
Когда беда,
Несут тебя, как видно,
Руки Его всегда.


Белая сирень

То, что ты не смелая –
Никому не верь.
Расцветёт, как велено,
Белая сирень.
Лепестков причастие –
Словно пять сердец.
И букет на счастье,
Подарят наконец.
Будет утро раннее,
Солнце и рассвет.
Кого-то ожидает
Сирени той букет.
И милее нету
В мире ничего.
А любовь приветная –
Веточкой в окно.
Поцелуи верные
В лепестках отмерь.
То, что ты не смелая –
Никому не верь!
Лепестков причастие –
Словно пять сердец.
И букет на счастье,
Подарят наконец.

Весенняя песенка

Верба машет веточкой.
Снег весенний тает.
Из бумаги в клеточку,
Кораблик уплывает.
В ручейках небесных
Облачка качаются.
И со звонкой песнею
Птицы просыпаются...
Хорошо на улице
Небольшой, на нашей.
Сердце вновь волнуется,
Душа нараспашечку.
А кораблик в клеточку,
Сам того не зная,
Дарит тебе весточку
От меня, родная.

Как жаль!

И ничего мы, вроде, не забыли,
И радует по-прежнему весна.
Как жаль, что мы не снимся молодыми,
В часы скупые старческого сна.
Считают годы чётками морщины.
Давным-давно смирился с сединой.
А хоть бы раз приснилось, без причины,
То время, когда был ты молодой.

Доверие

Доверие-когда
Весь страх прошёл немножко.
Пернатая братва,
Смешные воробьи,
Взметнут пушистый снег,
И очень осторожно,
По крошке, тёплый хлеб
Из рук клюют твоих.

Я расправляюсь с суетой

Я расправляюсь с суетой.
И выметаю, как метлой.
Жаль только эта чистота
Всего до нового утра.
И, видно, снова поутру
Придётся браться за метлу.

Эволюция души

Нет, я не верю в превращения -
Мне эти домыслы смешны!
Есть только первое рождение,
И эволюция души.
Достигнем ли в ней совершенства,
Чтоб её память передать
В родные души, по наследству,
И ничего не растерять?

Всё на бегу

Всё на бегу, всё на бегу...
А не пора ли не спеша?
Уже и стрелки ход ведут,
В часах, почти что не дыша.
И знаем ль это наперёд,
В своём желании успеть,
Что впереди нас что-то ждёт,
Чтоб, сломя голову, лететь?!

Проникновение в уходящее время

Мы с тобой на кухне посидим.
Сладко пахнет жёлтый керосин.
Острый нож и хлеба каравай.
Если хочешь – примус накачай.
А, не то – верёвок собери,
И сплети корзину до зари,
Чтобы с ней уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал...
Переулок смутных фонарей,
В профиль досыпающих теней.
А вдали кривится поворот,
За которым нас никто не ждёт.
На вокзале будет пустота.
Все ушли куда-то поезда.
Одиноко колокол звучит –
С временем о чём-то говорит.
Ранний луч проснулся средь гардин.
Сладко пахнет жёлтый керосин.
Острый нож и хлеба каравай.
На столе давно остывший чай.

Как снег, больничная палата

Как снег, больничная палата.
Кругом царит аптечный дух.
И будут резать. Страшновато...
Прогноз нормальный, ну, а вдруг?!
Везёт каталка, словно к  тризне.
Кладут на освещённый стол.
Я мысленно прощаюсь с жизнью,
И усыпляет хлороформ.
***
Как снег, больничная палата,
И очень хочется домой.
Сбылись прогнозы эскулапа.
Пишу стихи. Значит живой!

Что-то Бог меня не привечает

Что-то Бог меня не привечает.
Иль мои молитвы не слышны?
Сны давно уже не посещают –
С ними грёзы юности ушли.
Ночь луну качает в колыбели.
Шепчет ей душевные слова.
А в моей прокуренной постели
Обретается бессонница сама.
Годы вспять не повернуть и время
Убегает стрелками вперёд,
Оставляя только то, что велено,
И черта последняя где ждёт...
Я ещё дождусь весны последней –
Если милость мне подарит Бог.
И пройдусь до станции соседней,
Чтоб до кольцевой добраться смог.
А там кончится весь заунывный город.
Свежий воздух льнёт к душе моей.
И покажется, что всё ещё не скоро
До моих последних этих дней.
Ночь луну качает в колыбели.
Тихий сон под щёчку положу.
Досмотреть его я весь сумею.
Только не будите, я прошу.

Опавшие листья

Носит ветер опавшие листья
Как листки недописанных слов.
Словно чьи-то пропавшие письма,
Не нашедшие адресов.
Осень, ты почтальон никудышный.
Почту всю растеряла свою.
А подумают там, что не пишут,
Ожидая в далёком краю...
В том краю, где любовь заплутала
Средь весны, в слезах юных берёз.
Где одна только память осталась.
Та, что в сердце своём перенёс.
Не корите осеннюю почту ,
Что потеряны все адреса.
У неё нет таких полномочий,
Чтоб за нас наши письма писать...
Убегают аллеи куда-то.
Старый парк – почтальон для души.
Я ведь тоже писал вам когда-то.
Только ветер мой лист иссушил.

Ну, что поделать, вам не нравится Моне

Ну, что поделать, вам не нравится Моне.
Вся цветность мира – только «пили-были».
А, между прочим, в баре вы забыли,
Напившись, и жену и портмоне.
Вам портмоне, конечно, я верну,
Негоже так над пьяным изгаляться.
А вот жену, простите, что стесняться,
От вас сегодня точно уведу.

Жизни мельница

Этой жизни мельница,
Где всё и перемелется.
Да весь помол пока –
Тщедушная мука.
Какие куличи?!
Нет ничего почти.
И отмеряет глаз –
Хватило бы на раз.

Настроение неодушевлённых вещей

Вы когда-нибудь встречали
Чёрный чемодан в печали?
Да, конечно, без сомнения –
Это разлуки настроение.

Наитие момента

Иногда без причины скучаем.
Всё не страшно. Но это пока.
Мы порою того и не знаем,
Что за скукой таится тоска.
А с тоской одни только беды,
Когда сердце своё не унять.
И уже ничего не поделать.
Тут не просто – слегка поскучать.

Быть великим вовсе не надо

Быть великим вовсе не надо.
Важно то, что с Великим стоял.
Пусть и с краешку левого ряда.
И случайно на фото попал.

В порядке возможного посвящения

Пусть гений возраста –
Всё перебрал.
Но на погосте –
Не мадригал.
А всё заветное
Звучит в трубе.
Как звук приветный
В твоей судьбе.
Земли комочек
В тёплых руках.
Слеза омочит
Ушедший прах.
Пусть гений возраста –
Конец придёт.
Не надо Моцарта –
Труба поёт...

Небесная соната

В ночи, небесную сонату
Рад Август снова донести,
Где звёздных вспышек модерато –
По нотам Млечного пути.

Жизнь-нотариус ставит подпись

От прошедшего времени просто
Откреститься не выйдет с тобой.
Жизнь-нотариус ставит подпись,
Как наследникам по прямой.
Только может на выходе сдаться –
И подумать мы не могли!
Что со списочным разным богатством
Нам ещё достаются долги.
А на них набегают проценты,
И никто их не хочет списать.
Подпись есть. Приняты дивиденды.
И Нотариус ставит печать!

А кто там хозяин

А кто там хозяин
У этой судьбы?
Одним открывает.
Другим дверь – увы!
И что не по делу
И словно не так.
Кому-то поспело.
Другим всё никак.
Топчусь у дверей я,
Такая напасть.
А ключ дервенеет–
Во внутрь не попасть.
Вдруг кто-то откроет
С душевной руки?
Да жаль чужевстроены
В той двери замки.

Взгляд одинаковый

У кого глаза косят.
У кого округлые.
Но одинаково глядят
Все на жизнь прилюдную.
Остановочка метро,
Две ещё трамвайчика.
Зацепилась всё равно
Кольцевая пальчиком,
Чтоб в носу поковырять-
Детектив страничкой.
Эскалатор снова вспять
Шестерёнкой-ниточкой...
То ль Волхонка, то ль Париж,
А, может Питер льдинками.
Я – не взрослый, я – малыш,
И глаза слезинками.
Потерялся я кругом
В переходах станций.
То ль Париж, а то ль Волхонка –
Уже не разобраться.

Не хочу простым наброском

Не хочу простым наброском
Чёрточкой в карандаше.
А хочу я краской броской
Кистью сочной на холсте.
Пусть не очень всё похоже,
И немного краски льстят.
Но зато в моей прихожей
На портрет на мой глядят.
Восторгаются, но в меру.
Слишком – это будет ложь.
Принимается на веру
Словно всё, едрёна вошь.
А ведь было и наброском,
И простым карандашом.
Где похоже и неброско
Образ твой произошёл.

Как молоды мы были

Ах, как молоды мы были!
Это было, как вчера.
Карусели в парке плыли
В голубые вечера...
И салютами сирени
Расцветали тут и там.
И текло неспешно время,
Как морожка по губам.
Духовой играл оркестрик
Вальсы, танго и фокстрот.
И на танцплощадке тесно
Танцевал себе народ.
Поцелуй в тени беседки.
И признания в любви,
Своей сверстнице-соседке,
До последних дней своих...
Два билета, с переплатой,
Но достали всё равно.
Ряд последний, летний театр,
Чёрно-белое кино...
Ах, как молоды мы были!
Это было, как вчера.
Карусели в парке плыли
В голубые вечера.

Солнечные жмурки

Глаза солнце жмурить радо.
Буду с зайчиком играть.
Пусть он спрячется как надо.
Я иду его искать.
Загляну я за листочек,
Под скамейку загляну.
И найти его так хочется –
Да никак я не могу.
Зайчик, ты куда забрался,
Притаился где, дружок?
Хорошо, что догадался,
И разжал свой кулачок.

Памяти друга

Вот трап. И он идёт по трапу.
Обычный рейс. Прощанье как всегда.
Знать бы тогда – уже не будет завтра.
Не думалось, что это навсегда.
За самолётом белая полоска.
И облачко два ангела несут.
Прости, что строки так родились поздно.
А раньше было как-то недосуг...
Мы – дети времени. Торопимся куда-то.
Не замечаем в спешке мы года.
И, впопыхах, в прощании у трапа,
Не думаем, что это – навсегда.

Всё строится из духа геометрии

Всё строится из духа геометрии.
Тому пространство времени велит.
И ось кривых, и таинство симметрии,
Овал орбит и Космос пирамид.

Главная роль

Девять месяцев к роли
Самой главной ведут.
Эта роль того стоит –
Материнский дебют.
Пусть для чувств вдоволь места,
Что поэта манят.
Дальше – пусть поэтессы
Продолжают меня...

Движение навстречу

Укорачивает вечность
Ожидающих разлук,
То движение навстречу –
Взгляда и горячих губ.
То движение навстречу,
Когда точно впереди,
Нараспашку, время встречи,
Чтобы нас прижать к груди.

Рассвет влюблённый утро пробуждает

Рассвет влюблённый утро пробуждает.
И пьёт росу из чашечки цветной.
Туман, как пар над чайником, витает
И приглашает к чаепитию, с тобой.
А локон твой ещё лежит под щёчкой,
Глазёнки не открылись ото сна.
Рассвета лучики кольнут тебя не очень,
Чтоб этот сон закончился сполна.

А что ещё в той жизни надо

А что ещё в той жизни надо,
Когда проснёшься поутру?!
Рябин чудесная помада
Стекает тихо на ветру.
И прикасается губами,
Влюблённо ягода опять.
И поцелуем я снимаю,
С мороза, эту благодать...
А что ещё тебе, с мороза,
Сегодня надо поутру?
Поцеловать Твои все слёзы,
Что набежали на ветру.

Пьём чай с тобою, с яблочным вареньем

Антоновок глазёнки с удивленьем,
Сквозь стёкла вазочки, хрусталиком глядят.
Пьём чай с тобою, с яблочным вареньем,
А на дворе метель и снегопад.
Уставший сад, от яблочного спаса,
Всё обнажил до кончика ветвей.
А что осталось – в вазочке прекрасной,
С медово терпким запахом тех дней...
Пьём чай с тобою, с яблочным вареньем.
А на дворе снежинки не унять.
Зима на осень смотрит с удивлением.
А с ложечки стекает благодать...

Шпаргалка

Подсматривать не велено.
Жизнь – экзаменатор.
А на манжете времени
Шпаргалка нацарапана.
Но глаз экзаменатора
Увидит всё равно.
И под рукав не спрятать
Манжетное «письмо».

И нет понятия Вчера

И нет понятия Вчера.
Вернее, есть – но это память,
А у меня одно желанье –
Обнять, Любимая, Тебя.
Пусть говорят, – проходят дни!
Судачат в очереди рьяно.
А у меня в авоське мало –
Всего, что б только донести.
Я всё же снова встрепенусь.
Пусть лифт опять в годах застрянет.
На этажах, где время встанет,
Ни снова вверх, ни снова вниз.
Авоську к крыше приложу,
Где был цветок, жизнь мне принёсший.
И все пентхаузы, замерзшие,
Тепло под щёчку подложу.

Нынче в моде дискотеки

Нынче в моде дискотеки –
Чипсы, пиво и вино.
И гармошку на рассвете
Позабыли мы давно.
На рассвете, на рассвете –
Поцелуями любви.
За околице приветной,
Где встречали соловьи.
Где всё было всем не к спеху,
Вели музыку меха.
И шептало тихо эхо
Сокровенные слова.
Пары нежно прижимались
У задумчивой реки.
И прощались, и прощались,
И расстаться не могли.
Нынче в моде дискотеки –
Пришла новая пора.
Жаль, с гармошкой, на рассвете,
Не обняться до утра.

И серый дождь бывает в тему

И серый дождь бывает в тему,
Когда на сердце, не по темечку.
И не за шиворот зазря,
А в поцелуй любви скользя
Таким необъяснимым шармом –
Вначале по щеке и шарфику.
Потом и по всему, что носим.
И вроде сыро, снова осень.
Мне дождь, по капельке скользя,
Прошепчет вдруг – Люблю Тебя.

Погладь судьбу

Пусть не собака и ни кошка –
Погладь свою судьбу немножко.
И с благодарностью, судьба,
В ответ, не раз лизнёт тебя.

Недотрога

Время детства ушло понемногу,
Но опять возвращают года –
Ту девчонку мою, недотрогу,
Из соседнего с нами двора.
Две косички её, как сестрички,
И распахнуты небом глаза –
Словно в них пролетают синички,
Проплывают в морях паруса.
Но на улицу вьётся чужую –
Сарафанчик, как в поле, цветок.
Две косички приятно целует,
Сквозь сирень, молодой ветерок.
Патефон там играет пластинки,
С вечера будут там танцевать.
И чужой паренёк пригласит её,
Недотрогу мою, танцевать.
Так бывает, ох как так бывает,
Что любовь – лишь страданья одни!
А июни опять уплывают
В эти  давние-давние дни.
Время детства ушло понемногу,
Но опять возвращают года –
Ту девчонку мою, недотрогу,
Из соседнего с нами двора.

По-соседски

Лохматый пёс протягивает лапу.
Я лапу жму, и перед ним снимаю шляпу.
Сквозь чёлку уголёчками глаза.
Жаль,что домой к себе забрать нельзя.
Вот лифт тихонько сверху опустился.
Пёс к лифту заспешил, со мной простился.
И побежали огонёчки на седьмой.
Уехал пёс-сосед к себе домой.
Мне – на второй, и лифт совсем не нужен.
По-холостяцки свой согрею ужин.
И буду всё один и есть, и пить.
Жаль, не с кем этот ужин разделить.

Я был в окружении птиц

Я был в окружении птиц.
Как будто ушедшие души,
Как взмахами крыльев, послушно
Пушат снег на длани ресниц.
Я был в окружении снов.
Как будто бы сам улетаю.
Ушедшие души встречаю,
А с ними и жизнь, и любовь.
Я был в окружении птиц.
К ногам всё моим прилетали.
И старые крошки клевали,
И жались к ногам моим ниц.
Я был в окружении птиц.
Бывает недолго такое.
Зима. Это утро святое,
Что хочется снова испить.

Учитесь прописи писать

Не получается навскидку и всерьёз –
Всё кляксы осени.
Скрипите перьями до слёз –
Учите прописи.
Учитесь новое писать
По буквам.
На партах зайчики опять –
Счастливым утром.

Ты играешь дивно

Не спорю – ты играешь дивно.
А мне по сердцу та, в восьмому ряду,
Кто слушала восторженно-красиво,
И уходила в музыку одну...
Небесный ангел в блузочке из шёлка.
Глаза распахнуты небесной синевой.
Аккорд последний словно издалёка
Шлёт поцелуй девчонке в ряд восьмой...
Концерт окончен, а игравший дивно
Взял из букета розочку одну
Для той, кто слушал музыку красиво,
И лучше не было её в восьмом ряду.

Мы выйдем из детских болезней

Мы выйдем из детских болезней,
Ангиновых вспышек и корей,
С надеждой наивно прелестной,
Что жизнь не вернёт это более.
Конечно, там детских не будет –
Короткотечных, внезапных.
Жизнь взрослая их позабудет.
В ней будет новое завтра,
Где боли затронут и души
И с этим придётся смириться.
И кашель бессонниц задушит
С предательской мыслью – напиться.

Вместо наставления

Тучи все распущены.
Все грехи отпущены.
Но дождь не отменяли.
Молитв не закрывали.
А значит надо мыться,
И по утрам молиться.
Я, как школьник
Я, как школьник, солнце в ранце.
И кепчёнка набекрень.
Я шагаю спозаранку
В класс Любви на целый день.
В класс, где ждут меня косички,
Бантик светлый на лету.
Всё подёргаю привычно,
И всё снова заплету.
Пусть мальчишки в схватке жаркой
Синяков наставят мне.
Зайчик прыгает по парте,
И по карте на стене.
В ранце солнышко готово
Утро раннее встречать.
Хорошо, что в школу снова,
Где мы встретимся опять.

В твоей колыбели

Я в твоей колыбели
Сегодня усну.
Осень, запахом прели,
Как наркотик приму.
Как наркотик, желанье
От последних костров,
Где не время сжигают –
Только листья без слов...

Человек Дождя

Он – туман. Он – вечный странник.
И свои следы храня,
Он идёт, бредёт путями,
Мокро струйками скользя.
Плащ его не промокаем,
Как и вечная душа.
Одиночество встречает
Этот человек Дождя.
Мы идём, не замечая
Как все тучки наверху,
Дождик будущий встречают
Впопыхах и на бегу.
Может дождик и прольётся
Тёплый, без него нельзя.
Если где-то  отзовётся
Эхом человек Дождя...

Отбрось печаль, что холодно

Отбрось печаль, что холодно.
Всё это перемелется.
Нам дров охапку полную,
С морозца, даст поленница.
Пусть заметает с вечера,
Стучат в окошко ели.
А жаром пышет печечка,
Как надо, а не еле.
Идут на стенке ходики.
Кота глазёнки бегают.
За часом час проходит.
Луна бежит по снегу.
А мы с тобою рядом
В тепле любовной ночи.
И большего не надо,
И счастью нету мочи.
С последнюю звездою
Придёт мороз покрепче.
А нам тепло с тобою.
И не остыла печка.

Не надо лишнего

Не надо лишнего,
И даже первого.
Прошу Всевышнего –
Хотя бы в меру.
Чтоб сверху вниз
Нигде не жало.
Да и на жизнь
Чуток хватало.

Пришла любовь иная

Чем искупить измены боль чужую,
Да и измена ли?! И то сказать –
Пришла любовь иная, и иную
Уже никак из сердца не убрать.
Пришло всё неожиданно, случайно.
Один порыв во взгляде нежном глаз.
И снова первозданность этой тайны,
И снова всё как в самый первый раз.
Свою любовь ты новую встречаешь.
Её единственной считаешь по всему.
А всё-таки измена не прощает.
И неуютно счастью твоему...

На суету не отвлекайся

На суету не отвлекайся –
У суеты порядка нет.
И не толпись, и не толкайся,
Не ротозействуй ей во след.
У суеты одна забота.
Задача главная одна –
Рубахой, ржавою от пота,
Прилипнуть тесно, хоть куда.

Старое итальянское кино

Там итальянское похоже на Одессу,
Где улочки цветочные кривят.
И женщины, словами поэтессы,
Базар морской возвысить норовят.
И пусть там песен нет про Молдаванку –
Два сольди тоже будут по душе.
И Дюк, проснувшись словно спозаранку,
На Колизей уставился уже.

О нежности не говорите всуе

О нежности не говорите всуе.
Не надо пальцы загибать:
Как гладили вы косы в сумерках,
И лезли руки целовать.
Да, время чувств порой уходит.
И забываем числа дат.
А нежность то, что руки помнят –
Не надо пальцы загибать...

Прошедшее

Прошедшее время,
Ушедшие дни.
Не надо навеки –
На миг сохрани
Июльское солнце
С небесным дождём,
Где мир весь наполнен
Твоим колесом.
Что крутит по лужам
Счастливо рука.
И больше не нужно
Для детства пока...

Пришла интимная пора

Часов старинных мерный бой.
Гирей вериги.
И огонёк свечи живой,
И запах книги.
Пришла интимная пора
С душою слиться.
Не перевёрнута пока
Твоя страница.
На ней, быть может эпилог –
Любви сомнения.
А, может, кто-то взял перо –
На продолжение,
Где будет новая глава,
И без ненастья.
А только добрые слова –
На счастье.

Охаивать прошлое – пошло

Охаивать прошлое – пошло.
Хотя бы уже  потому,
Что в прошлом все мы немножко
Жизнь проживали свою.
А как там сошлось, получилось –
Чего рядить и гадать.
То, что случилось – случилось,
И нечего копья ломать!
Охаивать прошлое – пошло,
В толпе возвышая свой глас.
И если бы не было Прошлого,
То не было бы и Сейчас!

Ночь в лукошке носит сны

Ночь в лукошке носит сны,
Под окнами хлопочет.
Окно откроешь – сны твои:
Выбирай что хочешь.
А тот, кто не открыл окно,
Сквозняков боится,
Сто раз тужься, всё равно,
Вряд ли, что приснится

Музыка
Возможно, я и ошибусь, не знаю.
Но только всё переживёт страна,
Где гениально одинаково играют
На свадьбах и похоронах.
Фата кружит под солнечной купелью,
Под серым небом мокнет чёрный креп.
И счастье обретаем мы под флейту,
И под неё над нами ставят крест.
Мы всё пройдём, во что бы то ни стало.
И падшие, и вставшие уже.
Ведь главное, чтоб музыка звучала –
Такая гениальная в душе.

Клоун

У него улыбка до ушей
нарисована.
И судьба смешить людей
уготована.
Слезы на манеже льёт –
нет мочи.
И доволен зрительский народ –
хохочет.
А у клоуна жена лежит
в больнице.
Дочь молчит и не звонит,
из-за границы.
И к старушке матери бы надо
съездить.
Да опять гастроли, будь не ладны,
на целый месяц.
У него улыбка до ушей
нарисована.
Ну, а что там на  душе,
на клоунской ?
Никому из  зрительской той публики –
нет и дела.
Ест морожку, грызёт бублики –
вот смех и делай.

Настоящий полковник

Что-то снова жмут погоны,
И сказать – не без причины.
Генеральско - окрылённые
Мне положены по чину.
Вроде выслуга как надо,
И под пули подставлялся.
Только в штабе всё не ладно:
Пусть я трижды представлялся...
А дивизия стреляет –
Всё в «десятку», честь по чести.
И глядит страна родная,
Как с солдатами я вместе,
И ползу, и заряжаю,
Даже ем из котелка я .
Ты смотри, она какая –
Та готовность боевая!
А дивизия на марше.
Клубят танки на дороге
А солдаты,–Здравь, желаем!
Дорогой Вы наш полковник!

Не то сказал однажды слово

Не то сказал однажды слово.
Чёрт дёрнул – ну не то сказал!
А кто-то это слово снова
Разносит где-то по углам.
Я уже трижды повинился
И тыщу раз уже прощён.
Но сколько раз ещё по жизни
Мне всё аукнется потом...

Метафизическая лирика

На фоне лунного пространства,
В цветах распахнутых гардин,
В окно вплывает образ странный,
Как дух, с мистических картин.
Он – то туман, то лик невнятный,
То тень крыла бросает вдруг:
Тревожный, нервный, непонятный,
И порождающий испуг.
Он уже рядом. Нашей встрече,
В кельи моей, не миновать.
И на мои ложится плечи,
Как шаль, тумана духа гладь.
Но шаль туманная не греет.
И страх бежит, и стынет кровь.
Но вот, в окне моём светлеет.
И дух уходит. Утро вновь...

Когда – вот так

Стар, не ухожен, ветхое пальто.
Три пуговицы с ниткой разной.
Как, всё- таки, до боли безобразно,
Когда – вот так, и одиночество одно.
Дворовый пёс из рук берёт его ,
Беззубым ртом не съеденный, кусочек.
Течёт слеза от ветра, и нет мочи,
Когда – вот так, и больше ничего.
В аллее дождь осенний плетёт нить.
Срывает ветер юности афиши.
Как, всё-таки, бывает в этой жизни:
Когда – вот так, и ничего не изменить...

«Ромашка»

Дом  престарелых под названием «Ромашка»,
Как детский сад, кино или буфет.
Но там на завтра погадать не страшно,
А тут и лепестков на завтра нет.
И что гадать, когда и так всё  ясно –
Здесь время измеряют не часы.
Уже идут минуты понапрасну,
Не всем до завтра будут снится сны.
В углу убого инвалидная коляска,
На столике не тронутый обед.
Дом престарелых под названием «Ромашка»,
Как детский сад, кино или буфет...

Цыганская доля

Дороженькой, ночью безлунной,
Трясётся кибитка, пыля.
Цыганские сонные думы
Качает под топот коня.
Степные просторы лихие –
Бродяги с коварной душой.
Опасные встречи такие,
Из них ты не выйдешь живой.
Кибитка бежит всё быстрее,
Минуя пути этих встреч.
Цыганское счастье умеет
Себя от беды уберечь.
Рассвет встаёт зорькою ранней.
Туманною дымкой земля.
И время привала настанет,
Вести к водопою коня.
В траве лежит потная сбруя,
И вьётся дымок от костра.
И снова дороженька будет,
Как тайна цыганских пространств...

Послевоенный детдом

Словно время всё, замороженное,
Отогреет память немножко:
Тётечка, дайте мороженое –
Три копеечки только в ладошке...
И даёт, и жалеет, ей надо ли?
Сколько там у войны сирот!
Только временем этим надолго ль
Милосердие проживёт?
Чаще мы просыпались с ненастьем.
Не конфет мы хотели тогда –
Поднимали, больную, мы Настю,
Умирающую. И всегда
Ей последний кусок отдавали.
Воровали. Да, было, друзья.
Но свою мы Настю спасали.
И без этого было нельзя...

Не детская считалка

Грёзы – грозы.
Пики – крести.
Всё не просто.
Не на месте.
Всё поставлено
На Бога
И расправлена
Колода.
Ждёшь туза –
Ложится дама.
Бить нельзя.
Выходит – амба!
Уходят близкие друзья
Уходят близкие друзья.
Погосты – зимы.
Мужская катится слеза,
Мы, словно, с ними
Уходим тоже навсегда,
В тот вечный холод.
Той горсткой малою, куда
Земля с ладоней...

За поворотом – поворот

За поворотом – поворот.
Что впереди – ещё не знаешь.
С надеждой верной ожидаешь,
Что там дорога принесёт?
И будет отдыха беспечность,
В конце нелёгкого пути?
А, может, встретит бесконечность
Та, до которой не дойти?
Но, что гадать?! Вещички – в скатку.
За поворотом – поворот.
Дорога гладко ли, не гладко,
Куда-то точно приведёт.

Часы времени
Идут часы, за ними вслед – минуты.
Деленья времени по стрелкам там и тут.
И гири бронзой всей своей подспудно,
Всё только вниз, и перевода ждут.
О, Жизнь моя, часы мои усталые.
Дай Бог, хватило б времени пока –
Собрать в деленьях то, что в них осталось,
И покачать в слабеющих руках