шершава моя держава

Российская Федерация.
я слышу твои овации.
я вижу твою стагнацию.
прости, нам некуда
больше деваться.

уйди.
мне пора одеваться.
лететь к другой
в депривации.
во внутренней эмиграции
чужой пищей питаться,
забывая вкус твоих
хрустальных пальцев.

вспоминать о тебе,
несмотря на легкость жизни и сланцев.
под солнцем постоянно скитаться.
походя на китайцев.
щурить глаза,
руками от него
как ширмами закрываться.

несмотря на чистый язык,
иностранцем всегда оставаться.
двигаться дальше,
чтобы быть лишь очередным постояльцем.
и к тебе домой каждый раз возвращаться.

держа твои резиновые границы
нам, страдальцам,
целовать шрамы
от вечного карцера.
плакать, смотря
гошу карцева.
и все равно
за тебя держаться.

моя держава
шершава.
но держалась её всегда.
когда наступали пожары,
я плакала, как могла.
когда весна наступала
и ты вся внезапно цвела,
я на задний план убегала,
всем незнакомцам представляя тебя.
твои города обнимала,
чтобы согреть тебя.
когда на пятки холода
наступали.
шерсть и пяльцы
брала.
но оставались лишь кости
от форм пышных твоих.
все равно приглашала всех в гости.
ставя на стол скромный гарнир.
рукой за границы держала,
пока в Москве решались дела.
и сколько раз глаза закрывала
на тех, что сидят в кремлях.

тебя я всегда прощала.
не виновата была.
истерзаны твои шпалы.
и ржавы все поезда.
те, что дошли до Варшавы.
теперь навсегда в земле.
ты зализала им раны.
тебя же
на растерзание судьбе.

но уже не важно,
что с нами будет дальше.
твоя листва потускнев,
больше не услышит марша.
больше не будет боли.
смерть твоя на руках истории.
в руках наших
больше не будет твоей чаши.
испускает последний дух
страна наша,
пока на костях другие кости пляшут.