Письмо Художнику

Нарисуй мне дожди. Я устал размышлять по сухому,
перекрытому стоном от боли за что-то внутри,
предающее нынче чужбинам извилистость дома,
где, куда ни поткнешься, везде - воспылай да гори.

Нарисуй мне ветра. Я замёрз беспричинно валяться
на февральском асфальте с рисунком из трещин весны.
Адвокат... адвокат... А на самом - лишь маска паяца
подошла по размеру... да варежки полной Луны.

Нарисуй мне тепло. Я в морозах, ты знаешь, не очень.
Постепенно тупею и даже в мальчишьем сдаю,
дожидаясь какого-то странного времени ночи,
чтобы вдруг осознать, что с рожденья стою на краю.

Нарисуй мне траву. Я люблю изначальную зелень
прикарпатских лугов и далёких кенийских саван,
где душа в сороковник осталась душой еле-еле,
вискарем залечив эту прорву придуманных ран.

Нарисуй мне огонь. Те пожары, что видел по жизни,
навевали, скорее, не страх, а какую-то боль
за пустой табурет посредине прервавшейся тризны
по давно отыгравшему тени убогую роль.

Нарисуй мне леса. Как когда-то, в сорвавшемся детстве.
Чтобы пни на опушке, а дальше, внизу, озерцо,
где никто не стеснялся до голого зада раздеться,
не стараясь прикрыть в озорстве пубертатном лицо.

Нарисуй мне меня. Одинокого. Странного. С меткой
в охреневших глазах, относивших к шестому очки.
Проломавшему выход из сваренной памятью клетки,
где погасшие звёзды всегда заменяли сверчки.

Нарисуй мне мечту. О каком-то безумном полёте
на почти что космическом, сбитом к утру корабле.
Я ведь верил тогда в то, что время скрывается в ноте,
а пространство - в едва ли затянутой в пальцах петле.

Нарисуй мне любовь. Я допер, что основу сюжета
человеческой драмы всегда составляют не те,
кто успешно торгует навынос фасованным светом,
отдавая наличкой проценты сплошной темноте.

Нарисуй мне рассвет. Он реально честнее заката.
Не пытается выдать себя за прощения грусть,
и легко предлагает участие в сумерках чатов,
в чьих дурацких пределах  однажды и я состоюсь.

Нарисуй мне её. В том, почти что беззвучном, июле
по дороге в забытый чужими богами Каир.
Мы тогда, будто ангелы, даже на миг не уснули,
без условий друг другу отдав свой растерянный мир.

Нарисуй мне фонарь. Чтоб уже никогда не теряться,
и уже никогда, ты пойми -никогда, не терять.
Я же знаю, что каждый из нас обречён расставаться,
без имён, если хочет хоть что-то по жизни понять.

Нарисуй мне перо. И верни на исходе чернила.
Я же должен в конце расписаться за прожитый миг,
доказав напоследок, что сердце ещё не остыло,
а душа разорвала остатки бумажных вериг.

Нарисуй мне Себя...