О манной каше

О манной каше, грибах и не только

Снег шёл всю ночь. Начался с вечера, по внучкиному - мучицей посыпался, потом хлОпушками...
К утру навалило сугробов по завалинки. Лина давно не видела завалинок, но, как единица измерения высоты сугробов, они настигали её в каждый новый снегопад.
- Завалинки засыпало, - зима пришла. - Приговаривал дед, и принимался расчищать дорожки, большой, сделанной собственноручно лопатой, заваливая завалинки ещё большим снегом, прихлапывая и утрамбовывая лопатой для пущей плотности - чтобы тепло
через подполье не уходило из дома.

Лина отскребала кастрюльку от остатков пригоревшей манной каши.
Они с Данилой, мало помалу, то ли в детство впадали, то ли к себе возвращались.
Дети выпорхнули, внучки наезжали раз в неделю...
И Лину почему-то одолела охота к манной каше и какао. Детсадовскаяя еда. Она её принялась готовить каждый день. Не готовила давно, дети не жаловали...

Бабушка тоже почти не готовила манную кашу, в русской печке неудобно. Редко готовила на электрической плитке. На дно кастрюльки помещала некую эмалированную штуковину, похожую на крышку со спиралевидными выпуклостями по всей площади. Называла она её - сторож. Штуковина предназначалась для того, чтобы в процессе молоко не пригорало и не убегало. Ни до, ни после, Лина такой штуковины больше не встречала...

Лина умела готовить кашу без последствий для кастрюльки, но в этот раз не уберегла.
***

- Г -линка, грибы готовы. - Услышала Лина. Это означало, что пора вставать...
Утро встало, ясное, росное.  Лина потянулась и выгрузилась из спальника...

На завтрак, у костра - дымилась в котелке манная каша...
Повар: - Василий, - так он представился при знакомстве,  немолодой, крепкий, прокуренный охотник из близлежащей деревни, -  приготовил манку.
Как-то, услышав, что Лина любит манную кашу, Василий стал готовить её каждое утро. Готовил он её мастерски, без комков, на любом виде огня. Повсюду. И в базовом лагере, и на выкидушках  - в многодневных маршрутах. Благо и молока косервированного было вволю.
К концу сезона Лина манную кашу есть уже не могла... Прикладывалась только из уважения к Василию...
Вторым блюдом Василия было варёное мясо. Мясо Василий добывал сам. Маралов, ...как-то козла... У него были в горах свои места, солончаки специальные. Звери приходили туда полакомиться солью. Мясо хранил в ледяных ручьях или в близлежащем леднике. Варил вёдрами.
Кто мог - ел, кто не мог, как Лина, ели манную кашу.

Каши Лина наелась так, что не могла  её есть потом ещё долго...
Так долго, что и детей почти не кормила.

 Но, вот, вернулась, ...с неделю уже готовила каждый день, аж до пригара...

Владимир Матвеевич

- Лина, как я в тебе не узнал поэта, - звонко
серебрился совершенно молодой 75летний, ничуть не изменившийся за 30 с лишним лет, голос Владимира Матвеевича.
Лина позвонила ему, чтобы поздравить с днём рождения.
- Думал, что ты турист бы была, если б не геолог, а ты поэт, - продолжал посыпать голову пеплом Владимир Матвеевич.

Когда-то, Лина напросилась к нему на работу.
По приезде в экспедицию, Лину распределили в полевую, геофизическую партию. Партия работала в степи. Степь была прекрасна... Но Лине хотелось в горы...
Отработав 2 сезона в степи, Лина к началу следующего, услышала, что создан новый отряд и некто Владимир Матвеевич его возглавил.
Решив, что, "кто не рискует, тот не пьёт шампанского", Лина, минуя высокие кабинеты, отправилась сразу к нему.
Открыв дверь в камералку, поинтересовалась кто здесь начальник, попросила выйти его в коридор по личному делу.
Начальник вышел. Лина представилась и немедленно высказала ему о своём намерении.
Вакансии в отряде были, Лина это знала.
Владимир Матвеевич смутился.
Смутился до румянца на смуглых скулах - от  Лининой наглости и вида.
В его глазах Лина была пигалицей.  Молодой и тонкой...

- Пигалица, а туда же... В высокогорье. Что я там с ней делать буду? - на руках носить что ли. - Подумал Владимир Матвеевич.
А вслух сказал:
- Знаете, как Вас? Лина? - странное имя какое-то, я подумаю. Вообще-то, мы парнишек поджидаем. Так что, ...подумаю.  -
Отказал, но деликатно:
- Приходите через через недельку.

Владимир Матвеевич был очень деликатным, интеллигентным человеком.

- Ну всё, - подумала Лина, - не возьмёт.
И ушла собираться в степь.

- Глинка, грибы готовы.  Будешь? - Владимир Матвеевич наломал подберёзовиков среди карликовой берёзки.  Грибы по размеру, иногда, превосходили берёзку, могли вполне называться надберёзовиками. Он их сварил самолично, выклянчив у Василия ведро, чтобы отдохнуть от  мяса...
Помешивая грибы, снимая пенку, насвистывал болеро Равеля.

В студенческую бытность, по его словам, он взял филармонию оптом, им выдавались бесплатные абонементы, и он не пропустил ни одного концерта.

Владимир Матвеевич был родом из Донецка. И, иногда, говорил на "гх". На украинский манер.
Выглядело это очень эффектно, особенно, когда три мягкие "г" подряд, как в Линином случае.

Владимир Матвеевич, после раздумий, решил, что Лину надо брать:
- Что-то в ней есть, в этой пигалице. Интересная. Надо брать.

Владимир Матвеевич обожал интересных людей.
Благодаря ему, в отряде, на сезон, то и дело кто-нибудь интересный нарисовывался. Начиная от кандидатов наук, не имеющих к геологии никакого отношения, заканчивая рецидивисткой -антисоветчицей... Из Ленинграда, Свердловска, Москвы, Киева, из соседней деревни, из соседней колонии...
Однажды была жена брата артиста Кадочникова, по профессии - архитектор. Принимались на работу они в качестве сезонных рабочих.

- Хорошо. Как Вас там, - Лина?... странное имя какое-то...   Беру Вас. -   Лина пришла узнать о его окончательном  решении, - Вдруг Вы - глина, голубая,  кимберлитовая, алмазоносная...
Пойдём, познакомлю с коллегами:

- Кофэ будешь?

Лина очистила наконец-то дно кастрюльки. Дно блестело, пуще прежнего. Совершенно готовое к следующей порции каши.

Снегопад прекратился. Выглянуло солнце. - 20. Зима встала.