Медведь - сказка

Как-то жил в лесу медведь.
Очень он любил попеть -
Песни утром, песни днём
Напевал своим баском.
И сегодня уж чуть свет
От него покоя нет -
Слышно громкое: «Ля-ля,
Как прекрасна вся земля!
Сколько рядом красоты –
Здесь деревья и цветы,
А над ними пчёл не счесть,
Значит мёд душистый есть.
Ой, медок, ой, медок,
Соберём его мы в срок.
Соберём его мы в срок,
Ведь пойдёт он только впрок!»
Белка прыгнула на ветку:
«Тише, спят бельчата-детки.
Малышей ты не пугай,
Рёвом их не донимай».
Разобиделся медведь:
«Вот ещё! Нельзя попеть!»
Ну а белочка в ответ:
«Этой песни – хуже нет.
Да ты вовсе не поёшь –
На весь лес идёшь, ревёшь.
Ишь, нашёлся соловей,
Уходи-ка поживей».
Недовольный мишка – топ,
И лапищами он – хлоп:
«Знай, мне белки не указ,
И пою я не для вас!»
Пробасил и был таков,
Продолжая громкий рёв.
Мишке лисонька навстречу,
Говорит такие речи:
«Эй, послушай, куманёк,
Поубавь-ка свой басок.
Говорю тебе как другу,
Разбудил ты всю округу».
Он не может промолчать:
«И ты тоже поучать?»
«Да не гневайся, дружок,
Но какой от рёва прок?
Ведь не певчая ты птица,
И реветь так не годится».
«Как умею – так пою,
Слушай песню и мою.
А не нравится, не слушай,
Закрывай получше уши!»
Так ответил грубо ей,
Прочь потопал поскорей.
Вот подходит он к мосту:
«Тебя слышно за версту, -
Говорит ему бобёр, -
Разбудил ты нынче бор.
Чем так песни распевать,
Лучше, Мишенька, молчать».
Рассердился тот: «Вот как?
И тебе пою не так?..»
Но бобра он уважал
И рядиться с ним не стал.
Но решил: «Пойду сейчас
К Лешему - спрошу как раз,
Петь могу я или нет?
Он мне точный даст ответ».
Леший жил невдалеке,
Грелся, сидя на пеньке.
Тут медведь и пробасил,
На распев проговорил:
«Дай, дружище, мне ответ –
Петь могу я или нет?»
Тот затылок почесал
И с улыбкой отвечал:
«Вот что, милый мой дружок,
Больно груб твой голосок…
И скажу без лишних слов –
Эта песня – просто рёв».
Пригорюнился медведь:
«А я так люблю попеть…
Слушай, Леший, знает лес,
Ты не можешь без чудес,
Сделай так, чтоб я запел,
Соловьём чтоб засвистел».
«Ну, коль хочешь – запоёшь,
Только впредь – не заревёшь».
А медведь ему: «Давай,
Голос мой скорей меняй!»
Но лишь так промолвил он,
Удивился: «То ли сон?!
Не реву теперь ведь я -
Речь напевная моя,
Стал я петь, как соловей.
Ну ты, Леший, – добродей!»
И проторенной дорогой
Пошагал к своей берлоге…
Вот она, а там детишки,
Поспешили к папе Мишке
И кричат: «А где ты был?
Мёд нам, папа, раздобыл?»
«Да при чём здесь, дети, мёд?
Папа ваш теперь поёт.
Славной песнею сейчас
Я порадую всех вас».
Мишки к матери бегом:
«Ой, поёт он соловьём!
Голос этот - не хорош
И на папин не похож!»
Тут медведица реветь:
«Что наделал ты, медведь?!»
Удивился папа Мишка,
Говорит своим детишкам:
«Я ваш папа – не чужой,
Поздоровайтесь со мной».
Но мишутки оба в рёв:
«Папа точно не здоров!»
А медведь им снова: «Дети,
Лучший я певец на свете,
Мне теперь совсем не лень
Песни петь, хоть целый день».
Громко он запел детишкам.
Но в слезах опять топтыжки,
Мамочке твердят своей:
«Замолчит пускай скорей,
Он нас писком напугал –
Папа наш всегда рычал».
Тут медведица в слезах:
«Не в твоих, медведь, летах
Голос свой менять и петь
Да соловушкой свистеть.
Дед рычал твой и отец,
Братья, сёстры, наконец.
Их в лесу здесь каждый знал
И при этом уважал.
А теперь нас засмеют,
«Соловьями» назовут.
Что мы скажем всей родне?
Ну скажи, на милость, мне?!»
Мишка – к Лешему опять,
Чтобы голос поменять.
Тот хоть очень удивлён,
Но ответил другу он:
«Ладно, воротись домой,
Будет прежним голос твой».
Вот назад пришёл медведь,
Стал с порога он реветь:
«Где же вы, мои детишки,
Косолапые топтыжки?»
Мишки радостные: «Папа,
Нас возьми скорей на лапы!»
Мишка их на лапы взял,
Приголубил, зарычал:
«Ни к чему мне, дети, петь,
Лучше буду я реветь».
      ***
И с тех пор ревёт медведь,
И не хочет больше петь,
Но при этом его знают
И, как прежде, уважают.