Вот и пОпили чайку...

Настало утро, брезжит и рассвет,
На кухне чай ждёт молча старый  дед...
- Глянь, бабка, я  ведь весь седой, -
Вдруг молвил он, качая головой.

- Да что ты! Седины почти что нет,
Ведь это лишь от лампочки отсвЕт,-
Ему с улыбкой бабка отвечала,
- А если есть, то очень, очень мало.

- Глянь, видишь... лысина блестит,-
Дед снова бабушке твердит.
- Ну, где же лысину ты взял?
Что, на чужих подушках спал?

А если сверху есть просвет...
Так от ума, поверь мне дед! -
Но дед всё пыжится, ворчит,
И в зеркало опять  глядит...

- Морда... брита-ли, не брита,
Буд-то кренделями сшита,
И на лоб всё лезет пуза,
Словно съел я два арбуза.

Ноги вот, совсем хромают,
Как лечить... врачи не знают,
Стали кривы и худы...
Выбрось шорты! Не нужны! -

- Дед, ты Бога не гневи,
На других вон посмотри...
Твои ноги, -  зависть всем!
Не кривы они совсем,

Да и вовсе не тонки,
Бегать наперегонки,
Что ли нынче ты собрался?
Что-то, дед ты расписался...

- А, сама то,- молвил дед,-
Думаешь морщинок нет?
Вижу, веко вон висит...
И глаза, не тот уж вид.

А фигура...  меньше жрать,
Надо как-то тебе мать,
Там где талия была,
Вон чё складка наплыла,

Да и волосы шишом,
Ну и редкие при том...
Бабка взгляд остановила,
Деда взглядом пригвоздила.

- Ты мне так не говори!
Уши с полу подбери!
А то дряблые висят,
Только по-ветру бренчат.

Ишь ты, старый критикан,
Подавайте тонкий стан...
Лысый ты, Алён Делон!
А туда ж, морщинки вон...

Я те спину не натру,
Как же встанешь ты к утру?
Дед вздохнув, сказал скорей
- Мать, хоть чаю-то, налей...

Вывод прост - не трогай лихо,
Пока дремлет оно тихо,
Эта истина стара...
Помнить бы о ней с утра.